АЭРОСАНИ„ПФТ II"ВЯНОВО-ВОЗНЕСЕНСКИЙ механик тов. Торопов сконструировал для личной эксплоатации двухместные аэросани „ПФТ II". На этих аэросанях тов. Торопов прошел не одну сотню километров, пользовался ими, как средством передвижения на охоте и участвовал вманеврахОсоавиахима 19 февраля 1928 года—беспрерывно в течение 6 часов. Яэросани тов. Торопова были испытаны специальной комиссией губосоавиахима в Иваново-Вознесенске 1 апреля 1928 года. Конструкция саней представляет Аэросани с мотоциклетным мотолегкую кабину, поставленную на три лыжи, из которых передняя — ром, сконструированные ивановоповоротная, на пружинном аморвознесенским механиком тов. Тотизаторе. роповым Винтомоторная группа работает Общая длина саней—4,09 м; вес конструкции от мотоциклетного мотора „Харлей-Давидсон" выпуска 1914 года, с нормальной мощностью 139 кг, с нагрузкой — 284 кг; расход бензина 7-9 лош. сил. II сорта3,5 кг/час. По мнению комиссии, конструкция тов. ТороМотор переконструирован тов. Тороповым и пова представляет большой интерес, тем более, при соответствующем шаге и диаметре пропелчто работа была им выполнена самостоятельно лера дает 2600 оборотов в минуту. Мотор может и кустарным способом. Этот удачный опыт быть пущен- непосредственно из кабины воиспользования для аэросаней мотоциклетного дителя. мотора может быть применен для военных и При испытании аэросани показали скорость почтовых целей. по целине 30 км в час, а по накатанной дороге50 км в час. Н. В-вИВ СНЕГАХ НЕОБ'ЯТНОЙ РЕСПУБЛИКИП исьмос аэросанногоОРИС, скажи ему, чтобы включил динамо. Я, конечно, знаю, кому это „ему". Это „чумазый", с ног до головы облитый маслом механик Пашков. Но передать распоряжение водителя НЯМИ Кароля — не так то легко. Дикий свист ветра, рев разбушевавшегося мотора, работающего на полном газу, жесткие, колючие снежные крупины, с хладнокровным изуверством царапающие мне лицо и залезающие в нос и глаза, не дают возможности Пашкову понять чтолибо. Я тороплюсь, волнуюсь и, видимо, комично жестикулирую, ибо механик изображает на своем заиндевелом, красном от холода, лице — пародию на улыбку. Мы несемся по гладкому, тугому, ослепительно белоснежному покрывалу зимы. Дорога—протоптанная лошадинаятропа—нам надоела. Руль заставляет стального коня сделать крутой поворот в поле. Мы несемся уже со все увеличивающейся скоростью по целине, чуть тронутой нежными заячьими лапками. Мотор бурлит, на что-то сердится. Хотя казалось бы и не на что, ибо Пашков с усердием, чуть-ли не каждые 10 минут, кормит его своеобразной кашкой — „маслом". 24пробегаБПозади саней — буран, снежный шторм, дикая пляска снега, попавшего в воздушный циклон. MOTOJJ — четкий, как часы. Воистину по нему можно проверять секундную стрелку. Мы прыгаем через ухабистые межи, с головокружительной скоростью кидаемся вниз с отвесного косогора, несемся с крутого соснистого берега в широкую гладь красавицы Волги. За нами еще три машины: — НЯМИ с гигантом-водителем Щербаковым, ЦЯГИ — „Явтодор" с одним из лучших „скользунов" Кузнецовым и ЦЯГИ — „Осоавиахим" с инженером-конструктором Архангельским. Щуря глаза (очками пользоваться нельзя — замерзают), ежеминутно протирая толстой рукавицей переднее стекло, согнулись водители над рулевой баранкой, зорко вглядываясь в подернутую легкой морозной дымкой даль, стараясь итти точно в наш легкий скользящий след.Пробег еще только начался. Впереди — труднейший путь, тяжелая дорога по дремучим, нетронутым рукою дровосека лесам, необ'ятным снежным просторам и змеиным кольцам речных систем. На Волге попадаем в торосы,— небольшие, чуть занесенные снегом, прозрачные глыбы льда, смутно напоминающие гиганты-торосы нашего советского Севера. Водителям приходится лавировать. Машина проделывает резкие повороты, скачки, в поисках приличного пути носится от берега к берегу, взлетает на ухабах и резко затормаживает перед неожиданно появившимися препятствиями. Коварный, пронизывающий насквозь ветер, дерзко забирается под теплую баранью шубу, пезет под, казалось бы, непроницаемый для холода, авиационный шлем, до боли щиплет концы пальцев и уж совсем „нахально" залезает в валенки и носйи. Сзади нас, у мотора, на отдельном сидении и узеньком кусочке площадки, с отчаянием топчется на месте обледенелый механик, у которого застыла и окончательно онемела пятка ноги. Пассажиры с'ежились, прижались к бортам саней. Теплые шерстяные шарфы, совершенно закрывшие лица и оставившие узкую щель для глаз, покрылись твердой коркой льда. Из-за поворота реки, прыгая между редкими вышками гигантских строевых сосен, показались огни Кинешмы. Идем в молоке тумана, пронизываемого огненными щупальцами зажженных фар и бледным серебрянным светом луны. Нас встречают... Впереди автобус с грузом местного автодоровского актива. Мы коротко даем понять, что замерзли и что нужно быстро добраться до города. Предводительствуемые автобусом трогаемся в путь. Неожиданный треск, совсем непохожий на обычный треск мотора, заставляет всех насторожиться. И в следующий момент командорская машина ЦЯГИ с водителем Кузнецовым, взяв резкий крен вправо, валится на бок и начинает уходить под медленно оседающий лед в студеные волжские воды. Механик Чуйкин и представитель Наркомпочтеля Григорьев ловко выбрасываются на кромку подламывающегося льда. Командор Розанов —тяжело плюхается в воду, а Кузнецов, успевший выбраться на нос, по всем правилам спортивного прыжка летит „рыбкой" на поверхность реки. Энергичный Кароль замечая аварию поворачивает назад и подбирает уже начинающего леденеть, насквозь мокрого командора. Вперед, вперед!.. Машина рвет, но в 300 метрах — новая авария. Вторые сани — в теплой от фабричных вод полынье. Командору везет—он вторично выкарабкивается из проруби. Водитель и механик ловко вылетают на лед и организуют спасение начинающему захлебываться и затягиваемому под лед спецкору „Комсомольской Правды" — М. Розенфельду, который беспомощно бултыхается в ледяной ванне. Момент... и Пашков уже держит его за воротник шубы. На помощь ползет по краю подламывающегося льда Кароль — и общими усилиями Розенфельд избавляется от общества знаменитых волжских стерлядок. Тревожный фабричный гудок выбрасывает на отвесный берег весь наличный состав рабочих, которые с баграми, досками и веревками спешат к месту катастрофы. Розенфельда распаковывают и наливают водкой в заводской кочегарке, командора — в столовой. Изумительные ребята — рабочие лесозавода „Завет Ильича". Они готовы снять с себя последнюю рубашку, залатанные штаны, чтоб обогреть пострадавших. Работницы быстро выжимают белье и развешивают у печек. Я в это время на реке кипит работа. Под дружные крики медленно выползают на лед, отряхиваясь от воды, наши сани. В них впрягают лошадей и везут на временные квартиры — пожарные гаражи для ремонта. — Ну, дешево отделались, — говорят ребята, Но все же есть определенное удовлетворение, что наш эксперимент даст нам хороший урок и послужит тем опытом, который так необходим нашему поколению „стальных скользунов". Же^ма Бор. ГрОМОвВ ЦЕЛЯХ БОЛЕЕ ПОЛНОГО ТЕХНИЧЕСКОГО ИНСТРУКТИРОВАНИЯ АВТОДОРОВСКИХ КОЛЛЕКТИВОВ И НАШИХ ЧИТАТЕЛЕЙ — СО СЛЕДУЮЩЕГО № 7 ЖУРНАЛА „ЗА РУЛЕМ" НАЧНУТ ПЕЧАТАТЬСЯ ДВА ЦИКЛА ПОПУЛЯРНЫХ ТЕХНИЧЕСКИХ СТАТЕЙ: проф. Е. А. ЧУДАКОВА —УСТРОЙСТВО АВТОМОБИЛЯи М. А. ДЬЯКОВАРЕМОНТМОТОЦИКЛА25