подвиг - это<" о юсСОЮЗ/4 3< О ВЕтСК || \ -с опилл ц_H IЧГСК II \1 ЧС11НИ||кНИ «IAIIV4Ш 1 \ ( < ,Герой этого стихотворения, написанного в 1940 году, живет в Ленинграде, работает, не изменив своему призванию, шофером. Его товарищи из таксомоторного парка рассказали, что почти четыре года они, как и многие сослуживцы, не знали, да и узнали-то случайно, что Владимир Кузьмич Артюх — Герой Советского Союза. А между тем. Kg ему первому из советских шоферов было присвоено это высокое звание. Когда мы попросили Владимира Кузьмича рассказать читателям журнала о своем героическом подвиге, он помолчал, подумал и сказал: «Да стоит ли? Воевал. как другие. Ну выпала такая линия.,.» Через некоторое время нам все-таки удалось получить от него публикуемые ниже воспоминания.II VI . U I , "> П|-с 1,[\н\">• Ill* ШЛжПисать для журнала—не мое ремесло. К тому ж за восемнадцать лет многое забылось. Возил яв те времена на трехтонке овощи для магазинов Ленинграда. Был у меня уже второй класс. Собирался пересдать на первый, да не успел — из военкомата пришла повестка. Думал, броневик получу, а вышло — такой же ЗИС-5, только под военным номером. Должен сознаться, до армии не отличался я особой дисциплинированностью, но уж что касается автомобиля — шалишь: любил„ чтобы машина, как с иголочки была — чистая, безотказная. В части яик себе стал относиться строже. По тревоге раньше других становился в строй. Оно понятно: ведь за мной был закреплен «козловой», как мы его называли, полупонтон, тот, с которого начинают наводить переправу. Значит, и на месте я должен был быть первым. Как-то вечером возвращались мы с учений. Завожу в парк машину. На подножку дневальный вскочил, мой сосед по койке. «Слышал, война началась?!» Ну вот, думаю, «обрадовал». ...К фронту двигались ночью, соблюдали строжайшую маскировку. Тьма была — хоть глаз коли. Мой ЗИС, груженный полупонтоном, определили почему-то в замыкающие, поставили в хвост колонны, и мне как-то стыдно было ехать позади всех. Перешли границу. Началась уже не наша земля. Стали попадаться автобусы с красными крестами, пепелища, воронки. Запахло гарью. Прислушаешься — гудит где-то, грохочет, ухает и видно, как черное небо словно зарницами вспыхивает. Чем дальше продвигались, тем лес становился глуше. Дорогу приходилось вырубать самим. Того и гляди — намушку белофинскому снайперу попадешь — их «кукушками» мы называли — или на мину наступишь. Некоторые наши шоферы навсегда остались в этом лесу... Наконец прибыли в район сосредоточения. Сидели до утра в кабинах. На рассвете поставили перед нами боевую задачу: навести понтонный мост через реку Тайпалеен-Йоки. — Артюх, вы поедете в голове колонны, — приказал комбат. Долго петляли по лесу и вот выбрались на основную дорогу, которая вела к реке. Кругом снаряды стали рваться. Пришлось снова в лес свернуть. По лесу цепью понтонеры двигаются на уровне моей машины. Только вдруг поредел лес. За поляной — ложбина. Все, как на ладони. И слева, и справа сугробы, сворачивать некуда. А по ложбине вздымается земля от разрывов, пули по машине щелкают. Выскочил я из кабины на правую сторону, упал, оглянулся: ни понтонеров, ни колонны. Бойцы, видно, залегли, а машины где-то застопорило. Тут откуда ни возьмись комиссар Вашугин перебежкой ко мне, упал рядом: — Ты чего же, Артюх, встал. Разобьют ведь машину. Струсил что ли? — Нет, — отвечаю, — не струсил. Один я, товарищей жду, отстали. — А это что, гляди! И верно, идут между деревьями машины по моему следу. «Ну, — думаю, — вперед — так вперед!» Подобрался ползком к кабине, только за руль садиться не стал, а пристроился правее, чтобы можно было все же управлять, до педалей дотянуться. Честно говоря, смутили меня пулевые пробоины в стекле над самой баранкой. Прогазовал хорошенько мотор и... рванул! — прямо через поляну, туда, вложбину, навстречу взрывам. Что я чувствовал, что думал тогда — я и сам не знаю. Помню грохот, звон в ушах, стекла брызнули, радиатор паром обняло. Ложбину все же проскочил. Свернул за бугорок, в выемку. Впереди подъем, поперек проволочное заграждение в три кола. Около, по эту сторону, — убитые саперы лежат: те, наверное, которые должны были сделать нам проход. Соображаю, что не прорваться мне на грузовике через заграждение, а газ не сбрасываю. Ползет машина на холм, буксует, скользит. За холмом этим должна уже быть река. И вот в этот момент обошла мой зисок танкетка, колья раскидала и ворота в заграждении оставила. Я вслед. Только это мы за гребень перевалили — швырнуло танкетку в сторону. На мину ли она наскочила или, быть может, ее прямым попаданием сбили — не знаю, вспыхнула она, и опять я остался один, без заслона. А река вот она, рядом. Вижу впереди белые фигурки суетятся у пулемета, в машину мою целят. Сжался я весь, вцепился в штурвал, зубы стиснул и надавил газ до отказа... Опомнился, когда полупонтон стали сгружать, кинулся помогать. Комиссар Вашугин — мы повстречались позже, уже на том берегу — как увидел меня, обнял: — Молодец, Артюх, что не растерялся, для всей части успех обеспечил. Я,— говорит, — видел всё. Подвиг ты совершил.Рис. В. Винокиоа.