li'i.•1~А. ПУТИНЦЕВ• щшз фар били две длинные узкие | полосы света, которые постепенно сливались. Вязкая темнота расступалась неохотно. Дорога изучена до мелочей. Вот мелькнула за окном развилка, справа от которой смутно белел на обочине камень. Если смотреть на этот камень днем, он похож на лежащего двугорбого верблюда. Замелькали деревья лесополосы. Д о элеватора осталось пять километров. В окна кабины упруго хлестал теплый ночной воздух. Кажется, именно здесь четыре дня назад Лена запела, переполненная радостным чувством оттого, что могучая машина так послушна ее маленьким рукам. Но сегодня было не до песен. Главное — не уснуть. Стиснув зубы, девушка крепко держала рулевое колесо. Словно запорошенные пылью, смыкаются глаза, и тотчас охватывает непреодолимое желание хотя бы мгновение подержать их вот так, закрытыми. Но испуг пронизывает насторожившийся мозг: мгновения могут перейти в минуты. Набрякшие веки взлетают вверх. И все повторяется сначала: убаюкивающий рокот мотора, бензиновый запах в кабине, однообразно стелящаяся в свете фар дорога, заманчиво-сладкое посапывание сидящей рядом Зины — к ол ­ хозного экспедитора. Вот и переезд через железную до ­ рогу. Значит, сейчас элеватор. М ожно будет, не выходя из кабины, поспать минут двадцать, а потом надо снова гнать машину в ночь. Вспоминается, как перед выездом, когда Лена уже завела мотор, подошел председатель колхоза, просительно заглянул в глаза: — Товарищ Юрченко, Лена, еще бы ездку сделать, а? Хлеба вон сколько лежит, а вы ведь одна с этого тока возите. Я, конечно, понимаю... — Сделаем, Михаил Кузьмич! Ответила весело, а самой очень хотелось расплакаться — сил почти не осталось. Но ехать обратно в колхоз, к счастью, не пришлось. У весовой элеватора Ле ­ на еще издали увидела Василия. О н взялся рукой за дверцу: — Устала? Ну, ну, вылезай. Беги в гостиницу и спи хоть неделю! — Ой, Василий Иванович, неужели вас уже выписали? А как ноги?Первая неделяР ассказ — Выписали. Ноги в порядке. Он хлопнул дверцей и повел грузовик на весы. Лена медленно, с наслаждением по ­ тянулась, счастливо вдохнула чистый ночной воздух. Где-то через несколько улиц запела гармошка, мелодию подхватили молодые голоса. Хор грустно выговаривал: Девка красна та й красива Ее доля несчастлива. Может быть, ей показалось, но сегодня Василий впервые разговаривал с ней без того деревянно-спокойкого тона, за которым угадывалось с трудом сдерживаемое раздражение. Она трепетала перед ним больше, чем перед самым строгим преподавателем в школе и на курсах. Один бы только раз услышать похвалу и больше ничего не надо. Они познакомились неделю назад, но, кажется, с тех лор прошла целая вечность, и всю эту вечность она не справлялась со своими обязанностями. . В прошлом году Лена окончила среднюю школу и без родительского на то согласия, удивив подруг, поступила на курсы шоферов. И вот на прошлой неделе она переступила порог тесной комнатки начальника отдела кадров автотреста. О н долго вертел новенькие права, направление, придирчиво косился на девушку. Рост сто шестьдесят пять сантиметров, включая высокие каблуки, взгляд испуганный и доверчивый... Начальник по ­ думал о своей голосистой шоферне, вздохнул и приказал оформить доку ­ менты. Утром механик колонны смотрел с тем же недоверием. Но его Лена не боялась —- седой, сутулый, чем-то похож на отца. — У нас ведь все грузовики тяжелые, газиков нет. На таких баранку день по ­ крутишь — руки отмотаешь... Лена промолчала, не зная, что ответить. Механик вздохнул: — Есть одно место, да боюсь — там вам и вовсе трудно будет. Напарник серьезный. Они с другом работали три года, вместе из армии пришли. В газетах про них писали, на Доску почета заносили. А друг женился и уехал к жене в другой колхоз. Ну, Васька и стал совсем туча-тучей. Брали мы недавно одного шофера, не ужился тот с ним, рассчитался. Невозможный, говорит, характер... Лена молчала. Механик махнул рукой и повел показывать автомобиль. Просторный двор автоколонны был переполнен шумом прогреваемых двигателей, звонким стуком молотков, перекличкой' шоферов. Лену провожали любопытными взглядами. Из одной кабины высунул голову огненно-рыжий парень, подмигнул ей и весело закричал: — Петро Дмитрич, назначай пассаж иркуко мне. Я с нее по льготному тарифу возьму. — Не болтай, Кимка, — прикрикнул механик,— к нам новый шофер прибыл. — Ого-го, — еще веселее и громче заорал Ким, — наконец-то! Во всех ко ­ лоннах по бабе, только у нас плакать некому было. Теперь полный комплект. Он вылез из кабины и пошел следом. Присоединилось еще несколько человек, любопытствующих узнать, кому это ведут такого сменщика. Лена глядела прямо перед собой, не отвечая на шутки, — ей было страшно среди этих уверенных и, как ей показалось, развязных парней. В конце гаража стоял трехтонный ЗИС-5 с зеленым флажком отличника на переднем стекле. Из-под мотора торчали ноги в сильно стоптанных ботинках. Человек звенел ключами и тихонько пел. . — Василь, — сказал Петр Дмитриевич виноватым голосом, — вылазь, я тебе напарника привел. — Здорово, — обрадованно пробасил Василий и стал вылезать. — Я один совсем запарился. Поднялся высокий, широкоплечий, с молодым, но решительным горбоносым лицом и сросшимися черными бровями. Улыбнулся механику и уставился на шоферов, не обращая внимания на Лену. — С кем работать будем, хлопцы? — Вот, — Петр Дмитриевич легонько подтолкнул Лену за плечо, — знакомьтесь... — Вам все шутки! — озлился Василий. — А мне скоро в рейс. Пассажирка, что ли? Я сейчас. И, не дожидаясь ответа, сунулся было снова под машину. Когда же Василияи26 убедили в том, что никто не собирается его разыгрывать, правая бровь у него задергалась... — Сейчас будет дело!.. — шепнул не то радостно, не то испуганно Ким у Лены за спиной. Но Василий подал девушке руку и хмуро спросил, стараясь казаться спокойным: — Вы где учились? Окончательно струсившая Лена совершенно невпопад брякнула: — В десятом «Б». Хохот покрыл ее слова. Рыжий Ким держался руками за живот и кричал всех громче: — Ой, не могу! Леди из десятого «Б»! Василь, спроси у нее разницу между карбюратором, радиатором и аккумулятором. Ей-бо, не скажет! Василий сперва тоже улыбнулся, потом нахмурился: — Ну, ладно, ладно. Ишь развеселились! Шагайте, мы тут сами разберемся... Когда остались вдвоем, сухо бросил: — Я поехал. Уберете здесь в гараже. — А мне в рейс с четырех? — спросила с надеждой Лена. — Нет. Сначала проверим тебя. У нас ведь машина не учебная — грузы возим. И укатил. Лена осталась совсем одна в пустом и неприветливом дворе. Вошла в гараж, чуточку поплакала. Стало немного легче. Убрала все, подмела, посидела на старой, с разорванным краем покрышке. К четырем двор снова заполнился. Показался знакомый ЗИС. Василий хмуро кивнул, пододвинулся, освободив место у рулевого колеса: — Развернись и сдай назад, на яму.Задание было обидно-маленьким, но Лена не подала вида. Стараясь не выдать волнения, стартером запустила двигатель, включила передачу. Надавила на педаль акселератора, отпуская педаль сцепления. Мотор вздохнул и заглох. — Смелее, — посоветовал Василий, — это же трехтонка, ей газок нужен. На второй раз тяжелая машина неожиданно резво скакнула с места, развернулась задом к яме и... мотор снова заглох. — Резко сбросили газ, — тем же спокойным тоном сказал Василий. — Это вы к двигателю еще не привыкли. Наконец автомобиль благополучно стал на место. Лена выключила зажигание и только тут заметила, что правая бровь Василия сердито дергается. — Завтра со мной поедете, — пообещал Василий, — давайте осмотрим нашего коня. Через десять минут всех шоферов вызвали к начальнику колонны и объявили приказ: ехать на утро в районы, возить хлеб нового урожая. Утром Василий пришел, прихрамывая: на вчерашнем футбольном матче «подковали». Он тяжело поднялся в кабину и открыл дзерь Лене. На место прибыли к вечеру. На другой день Василий передал Лене автомобиль, скупо объяснил дорогу, пожелал счастливого пути и ушел. Лена не знала, что за углом он остановился и внимательно следил за ее действиями. Оставшись одна, Лена сразу почувствовала себя уверенней. И хотя сначала передачи переключились со скрежетом и чересчур ревел мотор, машина шла по степной дороге ровно — со стороны никто не сказал бы, что это первый в жизни Лены рейс. Рисунки В. Бордзиловского.Весь день она возила зерно на элеватор. Колхозники смотрели на нее с уважением. К вечеру Лена совсем лихо подкатывала к буртам, над которыми вытянулась длинная рука транспортера. Отработав смену, устала и легла спать без уодша. Василий работал в ночь, а утром стряслась беда. Его остановил знакомый автоинспектор. Пока Василий с трудом вылезал из кабины, тот обратил внимание на_ его распухшую ногу, которая уже не входила в ботинок и была забинтована шарфом. Не слушая уговоров, автоинспектор сел на мотоцикл и предложил-с-яедовать за ни(А. Через полчаса Василий лежал в районной больнице, а за Леной прибежали из колхоза. Окончив работу, она поставила автомобиль во двор^ гостиницы, взяла яблоки и пошла навестить Василия. Тот вышел на костылях, криво усмехнулся: — Растяжбние. Как работалось? Выслушав ее, спросил: — Машина _ стоит? — А что Ъи делать? — То-то и" о'но, что ей нельзя сейчас стоять. По радио говорили — дождь будет. Эх, был бы Владимир, — впервые он вспомнил о «друге вслух и огорченно махнул рукой. — Причем тут Владимир? — обиделась Лена. — Я тоже могу ехать хоть сейчас. Я уже отдохнула. Василий внезапно рассердился и даже стукнул костылем об пол. — Это тебе не контрольный диктант написать, а баранку сутки открутить! Уснешь — угробишь машину. Он хотел еще что-то добавить сердитое и, наверное, обидное, но Лена вышла. Так начались для нее эти трое суток. Рейс следовал за рейсом, а на току все росла золотая хлебная гора. Первый день прошел сравнительно легко. Можно было послать во время погрузки и разгрузки. Но потом «двадцатиминутки» не спасали. Лена понимала, что долго она не продержится, каждый раз говорила себе, что это последняя ездка, и каждый раз молча, с воспаленными глазами и потрескавшимися губами, снова гнала автомобиль на ток. О ней уже знал весь колхоз, по распоряжению председателя повариха столовой приносила ей мёд и молоко, жарила яичницу, но ела Лена очень мало и неохотно. На заре второго дня бригадир сказал, что транспортер сломался и можно часок поспать. Она тотчас уснула, даже не догадавшись, что транспортер был целехонек. * Казалось, она всего минуту назад закрыла глаза, а уже кто-то осторожно трясет за плечо. И снова пошли рейс за рейсом... В гостинице было тихо. Не спала только дежурная — толстая старуха Власьевна. Лена толкнула дверь в женскую половину гостиницы и удивленно остановилась: на ее кровати лежал огромный букет. Она вопросительно посмотрела на Власьевну. — Да этот, хромой, такой веселый, — ответила та. — Сбежал вечером из больницы. Жених, что ли? — Что вы, бабушка. Это мой начальник. Власьевна недоверчиво поджала губы: — Хвалил тебя больно. Гвардеец, говорит, и все такое разноеЛена молчала. Она спала, привалившись чумазой щекой к подушке.