держитесь крепче. — Он вцепился в руль, нажал акселератор. Машина рванулась и, резко набирая скорость, вылетела на площадь. Кто-то из гитлеровцев вскрикнул, шарахнувшись в сторону, кто-то пронзительно свистнул. Метрах в двадцати от бронетранспортера, Косолапое развернул машину «лево. Поворот -был настолько крут, что меня и Аракеляна швырнуло в сторону и ударило о дверцы. Казалось, «эмка» опрокинется. Она сделала вираж на двух колесах и снова рванулась вперед, перелетела через выбоину, ударилась боком о забор и на предельной скорости понеслась по знакомой узенькой улице. Сзади защелкали выстрелы. Но гитлеровцы спохватились слишком поздно. Мы уже успели отъехать метров на 300 — 400 олг них. Ближайший дом стал для нас прикрытием. Свернули еще на одну улицу, потом помчались к лесу, где должны были находиться наши подразделения. Что же произошло? Оказалось, что пока мы находились в дороге, наш штаб был выбит из Казацкого. Вот мы и очутились почти в лапах у гитлеровцев. Миша спас нас и себя. Когда опасность миновала, он остановился, вышел из машины. — Смотрите, товарищ полковник, — постучал он по заднему стеклу, — фрицы целились метко, да опоздали! В стекле зияли три пулевые пробоины. Впервые я видел Михаила в гневе. Он погрозил в сторону Казацкого кулаком. Я обнял его: . -*• Теперь буду считать тебя самым умелым 'водителем... Косолапое встрепенулся, лицо его зарделось от смущения. Лихо сдвинув на затылок пилотку, сказал: — Я верю в .«эмку» — не подвела. Потом спросил: — Куда прикажете следовать, товарищ полковник?.. Сотни километров тяжелых фронтовых Дорог исколесил Косолапое. И все это время не переставал проситься у меня в разведку. Вначале я ему запретил даже думать об этом, а потом сдался. Разрешил сходить с разведчиками. Это было осенью 1942 года. Местные жители сообщили, что в деревнях Гутрово и Букреево скопилось много немецких грузовиков с горючим и другим имуществом. Охраны почти никакой. Мы решили послать отряд разведчиков и при возможности пригнать несколько автомобилей с горючим. Пошел в ночную вылазку и Миша Косолапое. Н о ему снова «е повезло. — Представьте, — рассказывал он после возвращения, — захватили грузовик, сижу в кабине за рулем. Двигатель тарахтит. Выруливаю на дорогу. Порядок! И на тебе — автоматная очередь. Пули пробили смотровое стекло, шапку, но это я заметил позже. Беда самая большая — заглох мотор. А тут еще верзила-фашист дверцу рванул, автоматом размахивает, кричит: «Русс, фернихте!» Я это слово немецкое знаю: «фернихте» — значит, уничтожу. Полоснул я его из автомата и долой из кабины. Машины только жалко, семитонная, марки СПА1 Позже, на Курской земле, Миша был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. С тех пор яо мам ничего не знаю, но в моей памяти он остался замечательным, преданным своей Родине, мужественным воином.В. И. ЛевшонковВСЕГДА В РАЗВЕДКЕЦелый день — испытания, испытания. Время жаркое. У новенького автомобиля собрались специалисты. — Ну как, Владимир Ильич? По раскрасневшемуся лицу водителя пробежала улыбка. Смахнул со лба пот. — Пока все хорошо... Это «пока» означает, что впереди еще много работы. В свое время испытания автомобиля выявили ряд недостатков. В конструкцию были внесены некоторые изменения. Ивот Владимир Ильич Левшонков за рулем машины, которой суждено стать прообразом нового массового легкового автомобиля. Сажусь рядом с шофером. Тихо заработал мотор. Приборы проверены. Руль выворачивается до отказа. Начинается движение по кругу: испытания на устойчивость. Стрелка спидометра пошла вверх — скорость растет. Педаль акселератора выжата до отказа. Покрышки визжат, дымятся. Кажется, машину вотвот перевернет, а скорость увеличивается и увеличивается. Стол. Сброшен газ, Нога на тормоз, и, как вкопанный, автомобиль остановился. Мчимся по скоростной дороге. Мелькают деревья, ветер гудит, словно взбесился. Проходим круг за кругом: одни, два, три, пять... Я, пассажир, и то чувствую усталость. А каково водителю? Он весь собран. Из-под вздрагивающих век напряженно смотрят вперед зоркие глаза. Руки на руле. Крепкие, спокойные. Еще круг, еще. Наконец план сегодняшних испытаний завершен. Выбираемся из автомобиля. Шагаем по обочине. Беседуем. Незаметно оказываемся в лесу. Здесь особенна тихо после многочасового шума мотора. Случайно набредаем на обвалившийся блиндаж. 'Владимир Ильич останавливается. Лицо его задумчиво. Наверное, обветшалый окоп навеял что-то далекое, важное. Как-то давно я увидел на груди Леашонкова орден Александра Невского. Еще тогда хотелось узнать, где воевал, за какие дела получил награду. Сегодня не выдержал, спросил. В ответ услышал: — Была в жизни длинная дорога, длиной в четыре года. От Москвы до Берлина. Шел с гвардейской пятьдесят третьей танковой бригадой. В бою бригада встретилась с «королевскими тиграми». Это были новые вражеские танки. Сандомирский плацдарм на левом берегу Вислы. Раннее утро. Тишина. И вдруг воздух наполнился грохотом металла, разрывами снарядов. Черные силуэты бронированных чудовищ надвигались на нашу оборону, ведя стрельбу с хода. Наши «тридцатьчетверки» были • укрытиях, это помогло встретить врага точными залпами. Начался жестокий поединок. Вот вспыхнул один «тигр», другой. Наши машины вырвались из укрытий, устремились на врага, в бою иопытывалась не только техника, но и люди, их мужество. И фашисты дрогнули, отступили. А позже, в январе 1945 года, бригада вместе со всеми войсками фронта двинулась в наступление. Разведротой командовал гвардии старший лейтенант Владимир Левшонков. Однажды командир получил приказ: выйти в тыл противника, отбить у фашистов польский городок Радомско, разгромить железнодорожные эшелоны врага и держаться до прихода основных сил бригады. План штурма Радомско разработали на коротком привале в небольшом леске. Выставили наблюдателей. Вышли из машин: подышать лесной свежестью, перекусить. Командир развернул карту, обсудили план операции. Расцеловались — и по машинам. Ворвались в город внезапно. Скорость предельная. Танки открыли стрельбу. У многоэтажного здания заметались зеленые фигурки, тут же несколько грузовых и легковых машин. Штаб? С хода, почти•4-