Т РЕТЬИМ БЫЛ ТИХОНТихоном мы звали свой автомобиль УАЗ-452А, с которым прошли от Москвы до Владивостока. Утвердился он в этой кличке, когда его спидометр показал 237,4 километра (всего их нащелкал спидометр к концу путешествия ровно 21 220). А назвали мы этот автомобиль так за скорость: от Ульяновского автозавода, где его получили, до Москвы машина шла на ограничителе. Как при посвящении в рыцари ударяли мечом по плечу, так мы с неменьшей торжественностью стукнули автомобиль ногами по баллону и провозгласили: — Этот обиженный сборщиками автомобиль отныне нарекается Тихоном. Потом мы встали на четвереньки и поползли по автостраде Куйбышев — Москва в направлении к Сызрани в поисках отвинтившейся иглы карбюратора. Автозаводцы вопреки своим обещаниям выделить нам для дальнего путешествия отрегулированную, просмотренную, обкатанную, укомплектованную, оборудованную — в общем доведенную до совершенства машину дали первую попавшуюся, на наших глазах сошедшую с конвейера. А так как был конец месяца и завод «гнал» план (аллеи между корпусами превратились в продолжение конвейера, все было заставлено недособранными «уазиками» — без дверей, колес, стекол), то мы нисколько не удивились, что, едва выехав с завода, машина наша начала- развинчиваться. Иголку мы все-таки нашли в полутора километрах от места остановки автомобиля. После этого, вооружившись ключами и отвертками, подтянули все гайки, болты и винты. С тех пор Тихон вел себя совершенно безукоризненно, как полагается скромному, работящему, некапризному автомобилю. А когда вМо ­ скве сняли ограничитель, то оказалось, что Тихон ко всему прочему и достаточно резв. Потом, гораздо позже, когда мы прошли через Центральную Россию, поколесили по Закавказью, перевалили через Каспий, пробились через Каракумы, миновали Среднюю Азию и через Алтай вышли в Сибирь, то с удовольствием рассказывали, выступая по местному телевидению, что машина у нас серийная, взята прямо с конвейера и не проходила никакой специальной доработки и доводки. Работники автозавода оказались правы — машина в этом не нуждалась. Мы гордились своим Тихоном и чувствовали себя даже несколько неудобно перед ним за обидную кличку, которой нарекли его. Мы очень полюбили свой автомобиль и расставались с ним во Владивостоке с грустью. Тихон много помог нам в работе. Мы его считали соавтором наших материалов, которые под рубрикой «Маршрутом пятилетки» печатали «Известия». И если наши фамилии стояли под текстами и фотографиями, то Тихон на газетной странице был представлен рисованным портретом: УАЗ на фоне карты страны. Его участие в наших делах было самым активным — с помощью Тихона мы довольно быстро могли попасть на нужный участок, разыскать нужного человека; он карабкался в горы, если требовалось В Каракумах это была обычная картина: Тихон «по колено» увязал в песке, но всегда с честью выбирался из трудного положения. сделать верхний снимок; возил нефтяников по эстакаде в море на Челекене; перебрасывал небольшой отряд геологов в Тетюхе; в Имане в спешном порядке привез на зверобазу оленьего доктора. Вместе с нами Тихон путешествовал на пароме по Каспийскому морю, потом на барже по Каракумскому каналу, ехал по железной дороге в Забайкалье. Вот только летать ему не пришлось. По своему автомобильному паспорту Тихон значился как санитарный автомобиль УАЗ-452А. В салоне мы поставили ящик, в который загрузили мешки с фотопленкой и который служил нам письменным и обеденным столом. Подвешенные одни над другими пара носилок были нашими постелями. На полу стоял ящик с запчастями (который — заметим в скобках — за все время путешествия так и не потребовалось открыть). В нашу задачу не входило испытание автомобиля. Машина нам была нужна единственно для того, чтобы написать «сквозной репортаж» по стране первого года пятилетки. 'Но поскольку мы выбрали довольно сложный маршрут, Тихону пришлось поработать в очень разнообразных условиях — было много перевалов, высокогорных дорог, через пустыню мы прошли в самое жаркое время года, в июне, в Забайкалье машине пришлось испытать•14- и холода. Однажды под Улан-Удэ мы чуть не разморозили радиатор, случались длинные, в несколько суток (практически без остановок), перегоны и довольно долгие стоянки. Из-за недостатка времени мы не могли уделять достаточно внимания автомобилю, да и, кстати сказать, наша шоферская квалификация оставляла желать много лучшего. Так что практически это путешествие явилось довольно суровым и очень объективным испытанием автомобиля. И то, что он его выдержал, и выдержал с блеском — машина была сдана ее новому хозяину, Приморскому крайздравотделу, в безукоризненном состоянии, о чем составлен акт, — это лучшая рекомендация для УАЗа-452А. Вся наша забота об автомобиле сводилась к следующему: перетяжка после получения его с автозавода и более или менее регулярная смазка и смена масла, согласно инструкции. Время от времени приходилось регулировать карбюратор. Больше машина от нас ничего не потребовала. Поначалу мы очень волновались за систему охлаждения. Но в этом машина показала себя с наилучшей стороны. Она грелась в пределах нормы и на самых затяжных подъемах, и в условиях 50-градусной туркменской жары, где у нас было два довольно длинных безостановочных перегона. За все время путешествия нам пришлось сменить катушку зажигания, дважды перебрать карбюратор и пять раз вулканизировать камеры. Несколько раз мы попадали на такую дорогу, которую смело можно назвать скверною. О проходимости нашего УАЗа мы говорили и будем говорить только восторженные слова. Вспоминается дорога от Выдрино до Танхоя. Все трое пережили тогда «веселую» ночку. Мы теряли сапоги, отыскивали брод в непролазной грязи, рубили кусты, крошили в щепу пни, оказавшиеся на дороге, ковыряли землю лопатой и, не зная брода, совались в реку, предварительно сняв ремень с генератора. И хотя вода стояла в кабине по щиколотку — машина прошла. Были очень тяжелые участки на Алтае. Но из всех неприятностей мы трое выбирались без посторонней по ­ мощи. Однажды Тихону все же пришлось к ней прибегнуть. Но он был неповинен. Ночью в Восточных Каракумах мы сбились со следа, который заменяет в тех краях дорогу, и попали в пульпу — ж ид ­ кую грязь, выброшенную землесосом, работавшим на канале, и чуть припорошенную сверху песком. Это были страшные минуты: ночью в пустыне мы смотрели, как автомобиль погружается все глубже в песок. На счастье, он не ушел туда с крышей. Но вырваться из этой ловушки своими силами не смог бы и вездеход со множеством колес (каждое из которых было величиной с Тихона), вытянувший наш автомобиль при помощи лебедки — издалека, с плотного бархана. Мы были бы склонны считать свою машину совершенством, если бы не несколько более или менее важных «но». Двигатель в кабине — это серьезное испытание для водителей, особенно в раскаленной пустыне: руль перекидываешь, как головешку, к спинке сиденья прикоснуться — выше сил человеческих. Но даже не в этом основной недостаток такого расположения двигателя. К немусовершенно нет подхода. Чтобы снять или натянуть ремень вентилятора, подвернуть самую пустяковую гайку, нужно иметь руки как у тех людей, что в цирке называются «гуттаперчевыми». А самое обидное, что хорошая в принципе машина вызывает упреки «по мелочам». Прежде всего, не известно, на человека какого роста она рассчитана. Если он ниже среднего — едет «на цыпочках», еле может до конца выжать педали. Если среднего — педали тоже довольно далеки от него, но он должен к тому же нагибаться, чтобы смотреть в ветровое стекло. Высокому же просто приходится складываться втрое. Кроме того, досаждают недоделки с замками дверей, резинками на форточках, приводом к поисковому фонарю. Начинался дождь — и Тихон принимался «плакать», что, конечно, недостойно такого мужественного автомобиля. Текло изо всех щелей — это просто удивительно, до чего дырявой оказывается совершенно новая машина — мы вымокали так, будто погружались на дно океана в худом батискафе. Обидно, что такие «мелочи» портят, еще раз говорим с полной ответственност о, очень хорошую машину. Теперь немного о том, что видели на дорогах. Мы заметили, что путешествуют у нас на автомобилях еще очень мало. Одна из причин, на наш взгляд, в том, что не привыкли еще к этому у нас. И это очень обидно, потому что страна наша прямо-таки предназначена для автомобильных путешествий, именно путешествий — в любой европейской стране самая длинная поездка на автомобиле выглядит не больше, чем прогулкой. Наша страна удивительно многообразна и красива. Сколько интересного мож ­ но увидеть! Ну, с Кавказом совершенно ясно, он не нуждается в рекламе. Средняя Азия с ее самаркандскими, бухарскими, хивинскими памятниками — тоже. Но увидеть Сибирь с ее масштабами, размахом строительных работ, рядом с которыми все виденное раньше покажется мелким и неинтересным, игрушечным, что ли. Проехать через раздолье степей Казахстана, даже через барханы Каракумов, будь там дороги, подобные прекрасной автостраде от Небит-Дага к Челекену, побывать на Енисее, Ангаре, переплыть на пароме через Бирюсу — кто бы от этого отказался? Можно составить множество интерес„нейших кольцевых маршрутов! Другая причина — мало дорог. К тому же многие магистрали из тех, что есть, можно назвать таковыми, лишь обладая некоторой дозой воображения. Возьмем грейдеры. В дождь — это сплошное месиво грязи, норовящее отправить машину в кювет. Высохший грейдер — коллекция разнообразных бугров и канав — годен для испытания автомобиля на прочность, а шофера — на психическую уравновешенность, но никак не для передвижения. Вся забота о грейдере зачастую сводится к тому, что на него ссыпают щебень и машины с ходу разносят его по всему пути. Конечно, на такое самоистязание пойдет не каждый отпускникавтомобилист. Не лучше обстоит дело ис оформлением дорог. В былинные времена этот вопрос еще как-то решался. Подъезжал богатырь к перекрестку — перед ним камень: «Туда-то пойдешь — то-то найдешь». Сейчас этого нет. От Москвы доВладивостока стоят двухэтажные однотипные щиты: «Город (имярек) приветствует дисциплинированных водителей», «Шоссе — не космос», «Вы в ответе за то, что на улице делают дети», «А вы застраховали..?» А указателей нет. И вот — подъезжаешь к милиционеру на перекрестке, только высунешься вокошко : «Скажите, как проехать?..» — он даже не дослушает, сразу же тычет пальцем — уже привык. Раздражают бездумно повешенные знаки. Чем мельче город, тем великолепнее гирлянды кругов и треугольников перед въездом в него. На дорогах зачастую вешают знаки, в которых нет никакой необходимости — «крутой поворот» на небольшом загибе дороги, «крутой спуск» на маленьком холмике, «ограничение скорости» там, где деревенька едва виднеется на горизонте, «проезд без остановки запрещен» на перекрестке, через который за день проходят две машины. Все эти вопросы надо решать сейчас, не откладывая в долгий ящик. Скоро на наши дороги хлынут полчища малолитражек. К этому надо готовиться. Мы понимаем, что все сказанное о дорогах мало располагает к тому, чтобы поверить в искренность лозунга, которым мы хотим кончить свой рассказ о нашем путешествии. Тем не менее мы совершенно чистосердечно говорим: «Путешествуйте!» Автомобиль не просто средство передвижения. Это огромное удовольствие, это — замечательная возможность близко увидеть нашу удивительную, прекрасную страну. А. БЛОХНИН, А. КРАМИНОВ, специальные корреспонденты «Известий» Москва—Владивосток Фото авторов Сто дней мы дожидались встречи с этим городом. Здесь, на одной из площадей Владивостока, закончилось -наше путешествие.•15