Американские пули в двух местах прошили лобовое стекло грузовика, за рулем которого трудится смелый водитель коммунист До Суан Тханг. — Пока бьется сердце моего народа, мое сердце, враг не сломит нас. — говорит Тханг. Мы сфотографировали героя-водителя на одной из коротких остановок на трассе.МУЖЕСТВО ПРОТИВБОМЕлелью. Автоколонна, в которой работает Тханг, обслуживает трассу ХанойВинь —- Виньлинь, то есть как раз те районы, где, не переставая, рвутся американские бомбы, ракеты, снаряды. На территории расположения гаражей и мастерских к нам подошел высокий юноша, одетый в зеленую хлопчатобумажную рубашку и такие же брюки. Не ногах — тапочки, сделанные из автомобильных шин. — Меня зовут До Суан Тханг, — представился он. — Я очень рад побеседовать с советскими товарищами. Потом мы долго сидели за столиком, пили терпкий вьетнамский чай, который подают в крошечных чашечках — глотка на два-три. Он рассказал о своей жизни, о боевых друзьях. А потом декламировал свои стихи. Их четкий ритм сменялся протяжным пением чтеца. И нельзя было не зс - 1ушаться его чудесным голосом. ...Тханг плохо помнит детство. Родился он в.провинции Тайбинь в 1948 году, когда на земле Вьетнама полыхала война, развязанная французскими колонизаторами. Однажды мать привела его на берег Красной реки. — Запомни это место, сынок, — ска-ВСТРЕЧИ НА ДОРОГАХ ВЬЕТНАМАМи ехали в город Винь, тот, что стал одним из основных объектов, по которому американская авиация наносит непрерывные удары. Из Тханьхоа выехали, когда солнце начало быстро опускаться за дальними кокосовыми пальмами. Быстро проскочили переправу. Потом шофер гнал «газик» на полной скорости часа полтора. Возле холма, укрытого бамбуковой рощицей, он притормозил. Справа от дороги, в бесконечном рисовом поле выводили вечернюю мелодию лягушки, которым вторили с холма цикады, И такое спокойствие царило вокруг, что мы на миг забыли и об американских самолетах, и о бомбежках. — Эй, водитель, прижми машину поближе к холму! — раздался вдруг окрик, сразу вернувший нас к вьетнамской действительности. Кричал молодой парень, вышедший из-под навеса, пристроенного под огромным деревом. Мы подошли к нему. Переводчик объяснил, что едут советские журналисты. Парень оказался крестьянином из соседней деревни. С утра он пахал дальнее поле (с него перед этим убрали кукурузу и теперь готовили к посадке риса). Наспех поев, он прибежал сюда сменить товарища. Пост этот выставлен тут давно — с первых месяцев налетов американских самолетов на мирную землю Вьетнама и будет действовать до тех пор, пока не прекратятся бомбежки и шоферы смогут спокойно вести машины по дороге. А сейчас они должны все аремя посматривать на небо. Да разве всегда углядишь за самолетом. Вот и стоят круглые сутки у всех вьетнамских дорог бдительные часовые. Отдежурят несколько часов, чуть отдохнут и идут на работу в поле, потом снова возвращаются на свой пост. — Тут вот полчаса назад, ой, какой грохот стоял, — рассказал нам новый знакомый Лан. — Только стали наводить понтон, как вынырнула пара самолетов и давай бомбы швырять. Хорошо, что зенитчики оказались рядом. Они при 'втором заходе как трахнули из шести стволов сразу! Только мы этих американцев и видели. Повернули они к морю. Тут до него километров тридцать всего. Но понтоны, однако, повредили немного. Часа через два готова будет переправа. Тем временем у холма уже собралось несколько автомобилей. Водители повели разговор о своем нелегком труде. Кто-то упомянул имя До Суан Тханга. Мы заинтересовались, чем он прославился. — Вы не слышали радиопередачу о шоферах? — спросили нас в ответ вьетнамцы. — Он там пел, читал свои стихи. Какой удивительный у него голос. Стихи хорошие: про нашего брата — шофера, который ведет машину под бомбами, под снарядами. Тогда я не мог предположить, что вскоре встречусь с Тхангом. Встреча наша произошла уже после того, как американский президент заявил о так называемых «ограниченных бомбардировках» Северного Вьетнама, которые в действительности превратились в еще более варварские налеты и артиллерийские обстрелы южных провинций ДРВ, лежащих за 19-й парал-