Н ад Ладожским озером бушевала пурга. Вроде бы это хорошо — в раже ­ ская авиация бездействовала, и можно было хоть один рейс провести более или менее спокойно, избегая огня с воздуха. Но за снежной пеленой не видно ни зги, и легче легкого угодить в одну из многочисленных воронок от сброшенных накануне бомб. Колонна автомобилей, груженных хлебом, спускалась по склону берега к озеру. За рулем одной из машин находился сержант Иван Александров. На бортах его машины нарисованы огром ­ ные тигры. Они и привлекли внимание офицера с летными петлицами, стоявшего на обочине ледяной дороги в ожидании попутной машины. Не успел он поднять руку, как полуторка, гремя цепями на колесах, затормозила. Открылась дверца. — Подвезти, товарищ летчик? — спросил шоферь Пассажир устроился в кабине поудобнее. — Майор Хохлов, штурман, — представился он. — вот вызвали в Ленинград, в штаб Балтийской авиации, а погода — нелетная. — А ваша фамилия, товарищ майор, мне известна, — сказал Александров. — Листовку о вас читал. На Берлин летали в сорок первом? — Было дело, — после некоторой паузы ответил майор. Герой Советского Союза Хохлов всегда поражался мужеству моряков, танкистов, пехотинцев. Своя' боевая работа давно стала буднями. Но то, что он узнал о людях '«дороги», привело его в восхищение. Настоящие герои! — думал штурман. — Давно за рулем? — С тридцатого.ВОДИТЕЛЬ СВЯЗНОГОжена была военному комиссару Рахья по штату. У Мвана Сергеевича Александрова свежи были в памяти рассказы Рахья о приезде в. И. Ленина из эмиграции в Петроград, о том, как тайно переправили его в Разлив, как Рахья вплоть до Октябрьской революции был связным между Лениным и другими членами большевистского ЦК Машина вздрагивала на колдобинах. В кабине стало светлее — в тучах появились разрывы. Александров стал чаще выглядывать из кабины. Хохлов понимал, в чем дело: м ожно было ожидать воздушного налета. Как только водитель убеждался, что опасности нет, продолжал рассказ. — Однажды я вез Эйно Абрамовича по выборгской стороне. Вдруг он говорит мне: «Давай, ваня, проедем на Сер добольскую». У дома 1/92 приказал остановиться. Вышел из машины, показывает: «Вот из этого дома Владимир Ильич вечером 24 октября семнадцатого года ушел в Смольный». Рахья говорил, что никогда не забудет те часы. Он доложил Ленину обстановку, высказал свои опасения. Владимир Ильич очем то раздумывал, ходил по комнате из угла в угол. И вдруг тоном, отметающим возражения, приказал: в Смольный! Эйно Абрамович рассказывал, как загримировал Ильича, надел на него парик, обвязал лицо белым платком, словно от зубной боли. Нашлась и старая кепчонка. «Часть пути прошли более или ме ­ нее спокойно, — вспоминал Рахья. — Но на Шпалерной послышался стук ко ­ пыт, и перед нами выросли двое верховых. «Стой! Пропуска!» — скомандовал один из юнкеров. В карманах у меня было два револьвера. Я шепнул Ильичу, чтобы он не останавливался, а сам вступил с юнкерами в разговор. Задержал их. Вижу, Ильич быстро удаляется. Отделавшись от юнкеров, я присоединился к Ильичу и пришел с ним в Смольный...» — Как же потом сложилась судьба Рахья? — спросил Хохлов. — На третий или четвертый день Ок ­ тября Владимир Ильич назначил Рахья комиссаром Финляндской железной до ­ роги. П отом Рахья командовал отрядами Красной гвардии. Был командиром соединения на Северо-Запйдном фронте. После — комиссар Военной академии... Ленин был очень внимателен к Эйно Абрамовичу и доверял ему, — продолжал Александров. Умер Эйно Абрамович Рахья в 1936 году. Похоронен в Невской Лавре, на Ком ­ мунистической площадке... Далеко впереди, затем ближе раздались залпы зениток, пулеметные очереди. — Сюда летят, скоро бомбить начнут, —• спокойно сказал Александров. И прибавил скорость. Хохлова он ссадил гдето недалеко от Ухтинского моста вЛе ­ нинграде. Четверть века спустя я узнал обо всем этом от Героя Советского Союза генерал-лейтенанта авиации Петра Ильича Хохлова. О н все время помнил о шофере ленинского связного. И мне захотелось встретиться с ним. Нашей встрече помог совет ветеранов «дороги жизни», собравший вместе с редакцией «За рулем» бывших фронтовых водителей. И вот мы сидим, беседуем с Иваном Сергеевичем в Ленинграде. —Да, на Ладоге пришлось сделать немало рейсов и под бомбами, и под огнем «мессершмиттов», — негромко говорит Александров. Однажды его полуторка попала в воронку от бомбы и ушла на дно озера. Александров лишь в последнее мгновенье успел зацепиться за кромку льда, остался жив. Потом шофера отправили в Ленинград учиться на водителя танка. Не прошло и двух недель как его, курсанта, послали на передовую. В бою прямым попаданием разворотило башню тридцатьчетверки. Все погибли, кроме Александрова. Его ранило и контузило. Осколок прошел по спине — широкая бурая полоса осталась на всю жизнь. После госпиталя — снова фронт. И опять за рулем автомобиля. Освобождение Эстонии. Затем — Варшава и, наконец, Берлин. 9 мая 1945 года Иван Александров подъехал с друзьями к рейхстагу. Водители Павел Ястребков и Михаил Иванов куском извести вывели на одной из колонн свои фамилии. Александров посмотрел и сказал: — Д ождь смоет. Надо не так. Поднял в своем ЗИС-5 сиденье, нашел молоток и зубило. И застучал по стене. Подъехавший на вездеходе незнакомый генерал спросил сгрудившихся на ступеньках рейхстага солдат: — Что это затеял сержант? — Расписывается, товарищ генерал, — ответил кто-то. — Из Ленинграда, говорит, добирался. Вот и хочет о себе память оставить, да так чтоб надолго!— Все время на грузовиках?— Всякое бывало. Последние годы перед войной на «эмке» работал. Хорошего человека возил. — Кого же , если не секрет? — С тарого большевика, который Ле ­ нина охранял. Рахья его фамилия, может, слышали? Майор знал эту фамилию по книгам. Теперь он подумал: «Ведь, наверное, Рахья делился воспоминаниями сшо ­ фером». Грех было не расспросить его. Жалко только, что короток путь. Пристально вглядываясь в серую мглу, интуитивно нащупывая дорогу, Александров говорил неторопливо, часто прерывал рассказ и сосредоточивался весь на руле. ...Эйно Рахья было тринадцать лет, когда он переступил порог кронштадской тор'педной мастерской. Здесь он познакомился с молодым революционно настроенным рабочим Сергеем Александровым. Знакомство переросло в большую дружбу, которая продолжалась до конца жизни. Когда в семье Александровых появился сын, Эйно Рахья еще больше привязался к другу. Часто играл с малышом, приносил книжки, картинки. После революции Рахья возглавил охрану советской границы с Финляндией. Пограничником стал и Александровстарший. А когда много лет спустя Сергей Александров тяжело заболел, Рахья взял на себя заботу о будущем мальчика. Слово свое он сдержал и выбрал для шестнадцатилетнего Ивана Александрова завидный путь. Сначала устроил его на курсы шоферов, а потом взял водителем на «эмку», которая поло-м. ЛЬВОВ, спецкор «За рулем» Ленинград1*3