XВ. Р АЗИНРассказБыла макушка лета, с амыйзной . И как то ночьювколонне строителей стряслась беда: на цистерну , в которой хранили воду, наскочил трубовоз . Темень стояла непроглядная . П окасообразили что да почему , вода черезпробоину ушла в песок. Успели собрать сведерко , на сотню-то человек! А вокруг пустыня мерт ­ вая, с олончаки . Ни озерца , ни колодца... Начальник колонны сказал Ковалеву: — Выручай, б раток ! Садись на моло ­ к овозкуижмивКунград за водой . О д ­ но колесо здесь, д ругое там. Ясно? — Ясно. Завел Ковалев машину , поехал. А до Кунграда километров триста слишним . В оба конца , п ожалуй , все семьсот. И не по асфальту — по пухляку, в олнистымпокрываломодевшему плато Устюрт . Едет, спешит — только пыль хвостом . И все на газ жмет : « С корей ! Скорей!» Гудит машина, с одрогаясь От напряже ­ ния, подскакивает на ухабах. « Н ичего , — думает Ковалев , — в ыдержит , к репкая . В другой раз можноипотише , а теперь — нет! Колонна без воды...» Почувствовал — сосет под ложечкой . В спомнил : уехал-то рано, д о света. Л ад ­ но хоть ссобой прихватить не забыл. Протянул руку , не сбавляя скорости , д о ­ стал хлеб. Попить бы еще ! Пыль, духота. М ашина мчит и мчит. Л е ­ тят километры , п роходят часы. С винцом наливаются руки , ноги, немеет спина. Встать бы , размяться... Нельзя. Н екогда . Колонна безводы . Л ишьвконце дня добирается Ковалев до места. О нрад : доехал без зад ержки , б езпроисшествий . Теперь залить водывмолоковозку , с амому напиться до отвала — и вобратный путь. Уже вечером, в сгущающихся сумерках, вновь подъезжал он к Устюрту. П одъем на плато крутитруден . М отор натужно воет. Этот километр стоит иных двадцати. Наверху короткаяпере ­ дышка, и — марш-марш! Ночь. Но духота все та же . И та же пыль. Хочется спать. И тряска не помо ­ гает. А спать нельзя. Колонна без воды... И он едет, д о боли в глазах всматривается восвещенную лучами фар пусты ­ ню. М ашину то и дело подбрасывает, лучи фар прыгают , и кажется , словно зай ­ ц ы мельтешат перед усталым взором. «Как там хлопцы? — д умает Ковалев. — Почти что сутки без воды!» О нподерги ­ вает плечами, вертит головой — сонстряхнуть. П робует запеть для бодрости , но песня что-то не идет, не поется. Ковалев поглядывает на спидометр — с корость сносная, б ыстрееночью нельзя. На часы: к огдаже утро? И снова думает о товарищах: «Как они там?» Он-то напился, а у них — ни глотка. И вбаки залить нечего. Значит, работа стоит, с ры ­ вается график , летит ковсем чертям план... Вспоминает об отце сматерью . Письмо прислали: с оскучились , к огда , м ол , отпуск. Советы разные : не забывай обе ­ дать, з овремя ложись... Надо же ! Ну ка ­ к ой сейчас, спрашивается, м ожет быть отдых? Тут такая стройка ! Г азопровод ! А ведь так же было, к огда он решилсюда ехать. Зачем? Чего, м ол , тебе не хватает? В самом деле, д ома все что нужно : своя комната, м отороллер — п о ­ д арок отца, полка скнигами , акваланг. Ж иви . Поступай в институт, ходи на лекции, в театр. Х орошийкостюм , чистая рубашка, домашний обед . Ну чем не житье? А он , чудак, взял да сорвался... И правильно что сорвался. Сказать по совести, только здесь и понял, к чему влечет. А это подороже размеренной жизнисудобствами . Поважнее... Гаснут над Устюртомзвезды , светлеет небо. С коро утро. Вот и славно! Д нем ехать куда веселее... Внезапно машину рвануло — Ковалев с силой стукнулся грудьюо руль. Передние колеса провалились, должно быть вкакую - т о ямину, м отор заглох. «Ах, п роклятущий пухляк! Все-таки под ­ вел...» П ревозмогая боль, Ковалев вылезает из кабиныинесколькосекунд стоит, растирает ладоньюушибленное место. Затем обходитмашину , учиняет осмотр. Так и есть: пухляк подломился . Плотный, в виде корки слой, п одкоторым пыль, п удра . П одобные происшествия здесь не редкость . Еще беда — спустил левый баллон. П окряхтывая , поругиваясь потихоньку, Ковалев достает лопату. При свете фар начинает копать ивскрикивает , хватается за грудь . «Словно ребро повредил...» Заводит мотор , б ерет чуть назад и — сходу — вперед... Ничего не получается: пухляк подламывается еще дальше. С минуту Ковалев глядит под колеса, что-то прикидывает . «Ну нет, я тебя перехитрю » . Снова берется за лопату, вытаскивает припасенные на всякий случай доски , подкладывает подзавязшую пару, но не спереди , а сзади. И садится за руль. Струдом, медленно машина задним ход ом выкарабкивается из ловушки . Торопясь, сбивая вкровьруки , Ковалев устанавливает домкрат , п риподнимает пер едний мост, сбрасывает копесо , ставит запасное. Все! М ожно ехать дальше. Осторожно объезжает несчастливое место — и жмет на газ. « С корей ! С корей ! » Надо наверстать потерянное время. Только теперь Ковалев замечает, что наступило утро. Румяное, о тдохнувшее за ночь солнце бодро взбирается на небосвод. «Пошли вторыесутки . С корей ! С ко ­ рей!» Как на зло подул ветер. Порывистый, р езкий . О ткуда он такой некстати? З а ­ вихрилась вековечная устюртская пыль, взметнулась в небо, заволокла все кру ­ г ом , спрятала от глаз солнце. «Только этого недоставало! Д обраться бы до заправочной, оттуда уж не так далеко». Но заправочной все нет и нет. Не видно ее. В ообще ничего не видно за этой плотной пеленой крутящейся пыли. Вдруг от боли он едва не теряет сознание. Не сразу понимает, что случилось. Видно, рытвина попалась здоровенная , машину подбросило , и Ковалев опять ткнулся грудьюв баранку. «Когда же заправочная? А может , п ро ­ ехал?» В переди , с овсемрядом , в озник домик-вагончик, в стороне цистерны, б ензовозы , т рубовозы . Ковалев просто чудом успел затормозить . «Наконец-то! Теперь считай — дома...» Быстро соскочил на землю , схватил вед ерко — в одички долить. Заправил ма ­ шину. П орядок : м ожно ехать! Какой-то незнакомый водитель, с сум ­ рачным видом стоявший у своей маш ины , к рикнул , увидев, что Ковалев тро ­ гает: — Ошалел, что ли? Головы своей не жалко? Кто втакуюнепогодь ездит? Ковалев только улыбнулся ему ипри ­ бавил газ. Часа через три он был ужеу своих. Кто-то, заметив летящуюв вихре пы ­ ли молоковозку , заорал изо всей мочи : — Во-да! Во-да-а! Динамик на вагончикеу радистов рявкнул самый разудалый марш . Со всех сторонкмолоковозке бросились полуголые коричневые парни кто счем — с ведрами, с кастрюльками, с кружками . О нижадно пили, толпились, хохотали. К огда кто-то вспомнил про Ковалева, п редложили его качать, Ковалева ни в кабине, ни в толпе не оказалось. Он уже спал у себя в вагончике.15