Двое в кабинеУдивительное дело. То, что еще недавно представлялось непостижимым, теперь кажется обычным и естественным. Городские улицы уже не пугают, в густом потоке транспорта чувствую себя уверенно, автомобиль подчиняется легко. Но это на асфальте! А каково будет на проселке? Из дневника курсантаЖаль, что нескольким автошколам столицы приходится пользоватьсся в Челюскинской одним автодромом, получается перегрузка. Да и далеко он за городом. Не наездишься туда каждый день. Приходится мириться: в Москве туго с земельными площадями. В методику обучения вынуждены вносить коррективы . Автодром стал у нас своего рода местом повышения водительского мастерства. Здесь мы как бы еще раз отшлифовываем все предусмотренные программой н уже отработанные упражнения , за исключением, конечно, темы по вождению автомобиля в городских условиях. Из блокнота мастера практического вождения И. Г. СувороваАвтодромКрасивое слово «автодром» мы, курсанты, слышали довольно часто. Иван Георгиевич Суворов, наш наставник, глядя, как кому-то из нас трудно дается новый элемент вождения, сердито замечал: «Это надо бы на автодроме делать — пользы было бы куда больше, да очередь до нас не дошла...» И вот сегодня с самого утра объявили: тридцать первая группа едет на автодром. Суворов сказал: — Дело, ребята, обстоит так. По-настоящему мы бы с вами должны начинать учебу именно на автодроме, да вот осечка вышла. Будем наверстывать упущенное. Вопросов нет? Шмелев — за руль, остальные — в кузов. Дорогу я буду показывать. Честно говоря, я очень надеялся, что Иван Георгиевич на пути к автодрому доверит руль мне — не зря же он столько раз вслух высказывал одобрение по моему адресу. Но, видно, у него были какие-то соображения. А раз так — я сделал вид, что меня это нисколько не волнует, и быстренько занял место у самой кабины, в уголовке. Ехали мы долго. Пробирались узкими переулками, потом выехали на проспект Мира, миновали ВДНХ, повернули на кольцевую... А дальше я просто запутался, потому что в этих местах никогда не бывал. И когда стало совсем уже неинтересно, машина въехала в какие-то ворота и остановилась. — Прибыли! — объявил мастер. Ребята ссыпались на землю, как горох. А я на этот раз не торопился, хотелось оглядеться сверху. Но рассмотреть удалось только стоявшую напротив железнодорожную платформу да высокую эстакаду. Дальше торчал сплошной частокол полосатых столбиков. — Слезай, сейчас все объясню! — окликнул меня Иван Георгиевич и направился к большой доске, приколоченной к двум столбам. Мы потянулись за ним. — Это схема автодрома, — начал объяснение Суворов. — В зависимости от сложности элементов мы различаем здесь три кольца. Вот первое — оно наружное, идет по самому периметру и включает только одно препятствие железнодорожный переезд. Его все вы проедете хотя бы для того, чтобы почувствовать разницу в поведении автомобиля на асфальте и на грунтовой дороге. Второе кольцо начинается с того места, что и предыдущее, но дорога сразу уходит влево. Первое упражнение — заезд во двор, постановка автомобиля боком к грузовой платформе, выезд. Все передним ходом. Потом нужно подать машину к площадке задним ходом. Вон, ее видно отсюда, там висят две старые покрышки. Если бы не они, курсанты давно бы всю площадку снесли и автомобили переколотили. Затем — «восьмерка», «змейка», правый и левый косогоры, еще раз переезд — и финиш, Самое же сложное — третье кольцо. Тут нужно проехать по колейному мостику, взобраться на эстакаду, преодолеть «горку», поставить автомобиль в «бокс» задним ходом, пройти зигзаг (или «змейку», как ее чаще называют) сначала передним, а потом и задним ходом, заехать на платформу и съехать с нее. Сейчас мы все это проделаем. Начнем с самого простого маршрута. Заморенов — за руль. Лубов, Чернов, Тартышин, Зетковский и Пащенко — в кузов. Остальным ждать здесь, не расходиться... И они поехали. Только теперь я обратил внимание на то, что наш «газик» идет по колее, проторенной десятками, сотнями колес. Дня три назад прошел дождь, в ямах стояла вода, глина не везде просохла, и машину иногда вело в сторону. Она ползла медленно, тяжело урча и вздрагивая. Мы побежали за ней, срезая угол, и увидели, что Шурику сейчас совсем не до шуток — он впервые попал на такую дорогу и теперь, видно, вспоминал, чему его на этот случай учили, и старался «поворачивать руль в сторону заноса». Но от того, что он очень старался, получалось только хуже: он «перекручивал» руль, и машина шла зигзагами, прыгая из колеи в колею. Однако метров через двести Шурик освоился, машина пошла ровнее и быстрее. Мы отстали и вернулись. Потом поехали другие ребята. И наконец на третий заход Иван Георгиевич вызвал меня. — Ну, пригляделся, как ребята ездили, как ведет себя машина? — поинтересовался мастер, когда я сел за руль. — Пригляделся... — я хотел скрыть обиду, но не получилось, голос прозвучал жалобно, даже самому противно стало. Иван Георгиевич засмеялся: — Да ты не дуйся! Я ведь нарочно вас пятерых оставлял. Ездите вы лучше других, а потому и пойдем мы сейчас сразу на второе кольцо. Годится? — Годится! — я сразу повеселел. Первое упражнение оказалось до обидного простым. А на втором я сделал когда подавал вперед, бы ошибку: исходное положение чтозанять для подъезда к грузовой площадке, залез за ограничительную черту. Пришлось начать снова. Теперь автомобиль встал ровно. — А как подавать назад? Выглядывать из кабины или только по зеркалу ориентироваться? — спросил я Суворова. — Это кто как может, — усмехнулся он. — Водитель высокой квалификации, конечно, не станет высовываться из кабины, для него вполне достаточно двух наружных зеркал. А начинающему этого мало, потому что по зеркалу довольно трудно определить расстояние от заднего борта до площадки. Вот и приходится выглядывать в дверь. — А можно попробовать с зеркалами? — снова задал я вопрос. — Пробуй. Только обрати внимание: правое зеркало тебе почти не понадобится. Если ты поставил машину на исходную позицию правильно, то в левом зеркале будешь видеть самый краешек площадки — сантиметров десять — пятнадцать. Подавая машину назад, старайся все время «держать» этот размер. Когда увидишь, что зазор междубор ­ том и стенкой становится небольшим, советую все-таки выглянуть в дверь. Все получилось так, как говорил мастер. Машина подошла вплотную к площадке и уперлась в покрышки. «Змейка» и «восьмерка» прошли без сучка, без задоринки. Но тут уж не моя была заслуга. Я просто ехал по сильно накатанной колее, машина сама выбирала дорогу. — Тоже мне упражнение, — я сморщил нос. Суворов покосился вмою сторону. — Ты не совсем прав. Сейчас тебя и других выручает колея. А если ее не будет? Сумеешь ли ты так уверенно пройти между вешками? Вот то-то! Автодром ведь новый, до конца еще недоделан. Завезут сюда побольше щебня, укатают его, не станет колеи. Тогда ты по-другому заговоришь. Впрочем, и сейчас не у всех гладко получается. Вон на внутреннем ограждении один столбик покосился, вон другой. Видно, ребята были невнимательны. А дело-то простое: следи за наружным крылом, пусть оно идет все время как можно ближе к вешкам. Пока Иван Георгиевич все это говорил, мы миновали левый, а потом и правый косогоры. Никакого особенного впечатления они не произвели, только и всего, что машина двигалась с креном. Правда, из кабины на взгляд косогор представлялся очень отлогим, а когда я заезжал на него, он, наоборот, казался крутым. Перед железнодорожным переездом — настоящим, с рельсами, уложенными на шпалы, — Суворов попросил остановить машину. — Как будешь переезжать переезд? Месяц назад я бы, пожалуй, сказал что-нибудь легкомысленное: «Подумаешь, переезд! Дольше отвечать на этот вопрос, чем ехать. Махнул, и весь сказ!..» Я даже язык прикусил, чтобы удержать эту глупость при себе, и серьезно ответил: — Подъезжая к переезду, я должен заблаговременно включить соответствующую передачу, с таким расчетом, чтобы при любых обстоятельствах не переключаться на переезде. Если шлагбаума нет — нужно убедиться, что путь свободен. Ну, и только в этом случае можно ехать. Иван Георгиевич согласно кивал головой, потом как-то странно взглянул на меня и вдруг сказал: — Да, ребята, взрослеете вы на глазах. Я удивленно глянул на него: дескать, при чем тут переезд, но он уже буркнул свое обычное «поехали». Потом мы менялись за рулем, потом ездили другие ребята, а мы томились в стороне и ждали своей очереди. И это было самое нудное — сидеть без дела. Я представил себе, что вот так каждый день десятки ребят теряют время, слоняются в ожидании очереди, и подумал: скорее бы тренажерный класс оборудовали. Те, кто не ездит, тренировались бы теперь там. Или учебные фильмы смотрели. Третье кольцо понравилось мне больше предыдущих. Колейный мостик дался легко — я сразу попал на него и проехал гладко. Перед въездом на эстакаду вроде все тоже шло хорошо. Я прицелился, выровнял автомобиль и стал потихоньку въезжать. Нос «газика» начал подниматься выше, выше, миновал перелом профиля, полез еще выше. Я оказался в странном, непривычном полулежачем положении, и перед глазами осталось только одно небо. Надо было, конечно, продолжать ехать, но в эту минуту я живо представил себе, что справа и слева от машины — пустота. Показалось вдруг, что машина стоит косо, что левое колесо сейчас соскочит с ребристой дорожки , и тогда... Видно, моя растерянность передалась автомобилю. Он дернулся раз, другой — и мотор заглох. Правая нога уже привычно четко прижала педаль тормоза. Мы повисли где-то между небом и землей. — Ну что, дрогнул? — услышал я рядом спокойный, ровный голос мастера. — Все ведь шло нормально, зря ты заволновался. Но раз уж мы встали, повтори то, что мы давно и прочно усвоили — трогание на подъеме. Только не дергай руль и учти, что тут подъем очень крутой. Я учел. И руль не дергал. Автомобиль, кряхтя и фыркая, пополз еще выше, потом выровнялся. Оказалось, мы стоим очень уверенно, прямо. На душе стало веселее, и спуск показался совсем не страшным. Очень похожее пришлось испытать и на «холме». С той только разницей, что тут некуда было свалиться. Зато подъем был круче, чем на эстакаде, ощущение «езды к небу» длилось дольше. И спуск тоже был круче, а заканчивался коварной ямой. Но тут уж мы с «газиком» не подкачали. Плавно спустились на тормозах в эту яму, и вдруг я почему-то решил, что вот сейчас зацеплю передним бампером за ее край. В это мгновение как раз нос стал подниматься, и все окончилось благополучно. Проезжать «змейку» задним ходом Иван Георгиевич не разрешил, оставил на следующие занятия. — Отдыхай, — сказал он. — Я с другими поезжу, у кого плохо получается. Хочешь — подожди нас. А нет — тут станция недалеко, можешь до Москвы доехать на электричке, я отпускаю. Кстати, тебя когда призывают? — Военком сказал, что вскоре после экзаменов, — вздохнул я. — Ну, тогда передай маме, пусть собирает чемоданчик. Экзамен-то рядом... Мы простились. И когда я уже ехал в электричке, эти слова все еще слышались мне в перестуке колес: «Экзамен рядом, экзамен рядом.,.» Б. ФЕДОРОВ 2. «За рулем» №. 2О Р_5 !" Vо.ОX ГО Оз ос ч: "Фшоа °ши< й-х м' 2 So- И го | ** «. ш 2Xсй 8й ° &<о. х н .ю « ,.** ас;, а. а.юхО Офш>.« х аg °ох сtТха юоЕ° * Я J,о о аьхс a " МI - ••_.-•д- у 3ш ег п. =3 ^го и . м О з- <и кя3 го * X яешж р г; * F. ниш