ОБОРОННОЕВперед и выше!Первый мой наставнин — инструктор магнитогорского аэроклуба ДОСААФ Николай Константинович Матюшин , шофер по начальной своей технической профессии, в свободные от полетов минуты любил поговорить ожизни . От него мы, аэроклубовцы, частеньно слышали: «Вперед, ребята, и — выше. Вперед по земле, по жизни , выше — в небо!» Сам он, сын бедного уральского казака, в тридцатых годах, придя строить Магнитку, овладел автоделом, стал водителем. Перед войной, окончив аэроклуб, пересел из кабины автомобиля в кабину самолета. Отважно сражался с фашистскими захватчиками. После фронта вернулся в родной Магнитогорск, дал путевку в небо Родины сотням летчиков. Словом, «Вперед и выше!» относилось прежде всего к нему самому. И сегодня, когда оборонное Общество отмечает свое пятидесятилетие, я еще и еще раз вспоминаю аэроклуб, своих первых наставников, всех, кто научил летать, научил жить . Без аэроклуба не было бы и полетов в космос. Не один я обязан оборонному Обществу выходом на большие высоты. Каждое утро, направляясь на работу, мы, космонавты, проходим мимо памятника Юрию Алексеевичу Гагарину. Наш незабвенный Юра, запечатленный в мраморе, очень бы порадовался сегодня тому, к ак растут успехи покорителей космоса. Он, Юра, был первым. Я четвертым. Сегодня рядом с нами, ветеранами, ш агают молодые, у же побывавшие на орбите или готовящиеся выйти на нее. Многие из нас приобщались ктехнике , к авиации в оборонном Обществе. Его питомцы Юрий Гагарин, Валентина Николаева-Терешкова, Андриян Николаев, Георгий Береговой, другие мои товарищи по профессии, к аки я, сказали бы сегодня от души слова бла-С любовью к техникеКакой мальчишка не мечтает прокатиться на автомобиле, почувствовать вруках руль! Мне кажется , т аких нет. Во всяком случае, мы со сверстниками ужев семь лет бегали вгараж и, чтобы получить разрешение хоть минутку подержаться за «баранку» старенького газогенераторного автомобиля, старательно чистили и промывали сотни «колец Рашека». ( У же гораздо позже узнал я, что кольца эти нужны для очистки газа, получаемого из обычных деревянных чурок. А нынешние ребята и не подозревают, что существовали такие устройства!) Но постепенно детское любопытство сменилось более зрелым интересом. И, когда мне исполнилось четырнадцать) этот интерес привел меня в Клуб юных автомобилистов при ДОСАРМ. Вот с этого момента оборонное Общество вошло в мою жизнь . В КЮА я получил свои первые вжизни , юношеские водительские права. И до сих пор с огромным уважением вспоминаю людей, которые в трудный послевоенный 1946 год сумели выучить нас, привить любовь к технике, развить жажду знаний. Были трудностиЯ благодарен этим годамНаверное, в жизникаждого человека есть такая пора, о которой он может впоследствии сказать эти слова. У меня такая пора — 30-е годы. Техииной тогда «болели» многие. Дело было новое. Увлекся и я. Сам изучил автомобиль, научился разбираться во всех его системах. И в то же время тянуло к самолетам: часами пропадал взалах музея Аэрохима, читал все о летчиках. Ездил на Первомайскую (ныне ст. Планерная), чтобы полюбоваться полетами планеристов. Но автомобиль, казалось, пересилил. Здесь, в Москве, устроился в ордынский автобусный парк. Работал сначала смазчиком, кончил курсы водителей (свидетельство № 14177, выданное 24 апреля 1930 года, храню до сих пор). Вскоре стал работать самостоятельно. В эти годы, конечно, я уже был членом Осоавиахима. Но переход от просто членства к активной работе произошел чуть позже. Толчком послужили занятия в планерной школе. В автобусном парке дисциплина была строжайшая , опоздания на линию не допускались. Но и на занятия вшколу тож е опаздывать было нельзя. Приходилось пересчитывать каждую минуту. И это постепенно вошло в привычку, осталось на всю жизнь . В 1931 году окончательно оставил шоферскую работу и перешел в районный транспортный совет Осоавиахима инструктором, стал штатным работником оборонного Общества. Потом было много всего. Учился, летал, осваивал новые самолеты. В войну служил в десантных войсках. Случалось .водить в тыл врага, к партизанам, планерные поезда; участвовал в боевых вылетах. После войны многие годы испытывал самолеты.Родина и долг„.1935 год. Сочи, Я регулярно прихож у на квартиру к Николаю Островскому, писателю, бойцу, прикованному недугом н постели, п ишу его портрет. Сеанс за сеансом, сеанс за сеансом. Его героический роман «Как закалялась сталь» вызвал целую бурю откликов. Потоком шли письма, автора навещали участникигражданской войны, молодые рабочие, красноармейцы. Однажды, когда я заканчивал очередной сеанс у постели писателя, в комнату вошел военный с ромбами в петлицах, стройный, подтянутый, глаза острые, проницательные,Это был Эйдеман. Он поздоровался. Сел в сторонке и ждал, пока я окончу работу. Островский и Эйдеман тепло улыбнулись друг другу. Пошли воспоминания, расспросы. Да и как иначе, ведь революционер-подпольщик, один из храбрейших командиров гражданской войны Роберт Эйдеман и Николай Островский — однополчане: будущий писатель был бойцом в соединении, которым командовал Эйдеман. Роберта Петровича яуже знал. Это было время, когда он стоял во главе Центрального Совета Осоавиахима. Горжусь, что был близок к его делам, к его товарищам и помощникам. Родина и долг — таковы были помыслы и дела осоавиахимовцев предвоенных лет — руководителей и рядовых. И,К штыку приравняв пероСмею причислять себя к поколению советских литераторов, чье творчество связано с Великим Октябрем, г раждан ­ ской войной, советскими пятилетками, с идеями нашей партии озащите социалистического Отечества. От ленинского Всевобуча до сегодняшнего многомиллионного Добровольного общества содействия армии, авиации и флоту — это, в сущности, и мой путь, путь моих товарищей по литературному творчеству, поэтическому цеху, которые, по выражению Владимира Маяковского, к штыкупри ­ равняли перо. Да, думы и дела партии и народа об укреплении обороны Советского государства, его армии, огромное стремление миллионов трудящихся к овладению азбукой военного дела вдохновляли нас, писателей, поэтов, на поиски новых тем, на создание героического образа защит ­ ника Родины. Красноармеец в буденов-