СТРАНИЦА ИСТОРИИТИМ БУКТУВЛАДИМИР СОЛОВЬЕВ. ФОТО: ВИКТОР ПАНЯРСКИЙ15 лет назад журналисты «За рулем» впервые пересекли с севера на юг великую пустыню Сахару на отечественных автомобилях.Африканский город с таким названием расположен южнее Сахары. Он известен еще с XI века и всегда хранил в себе тайну, что неизменно вызывало интерес путешественников. По преданию, город начинался с колодца, за которым следила рабыня Букту. В период дождей туареги уходили со скотом на север, а рабыня оставалась сторожить зерно и колодец. На обратном пути кочевники произносили «Тим Букту», что означало «возвращение к Букту». Рабыни давным-давно нет, а город сохранился, правда, его все чаще именуют Томбукту, хотя и прежнее имя тоже в ходу. Вот ия снова повторяю «Тим Букту» и хочу вернуться туда, где побывал пятнадцать лет назад. Тем более, что для этого есть повод.Летом 1989 года журнал «За рулем» организовал автомарафон Москва-Лагос на трех автомобилях ВАЗ-2121 «Нива». Маршрут проходил через Польшу, Чехословакию, Германию, Францию, Алжир, Мали, Кот-д'Ивуар, Гану, Того, Бенин, Нигерию. Без малого три тысячи километров пришлось на Сахару. Тогда-то впервые удалось пересечь великую пустыню с севера на юг на отечественном автомобиле. Это был самый опасный и захватывающий участок пути. И проходил он как раз через Томбукту.В СМЕРТИ ПРОШУ НИКОГО НЕ ВИНИТЬСахара - испытание не для слабонервных. Первоначально в нашей команде были четыре российских журналиста - ВикторПанярский и Олег Богданов от «За рулем», Николай Качурин от Союза журналистов СССР и автор этих строк. Был с нами и немецкий фоторепортер Аксель Краузе, но перед самым выездом в Сахару он, испугавшись, сбежал со всей фототехникой, оставив записку с извинениями и просьбой понять, что он не в силах совладать с собой. Что ж, поймем его: в великой пустыни ежегодно гибнут десятки смельчаков. Понадеявшись на автомобиль, на запасы воды и бензина, на везенье, наконец, они отправляются, как потом выясняется, в свою последнюю в жизни авантюру. «Их нашли в восьмидесяти километрах западнее главной дороги в дюнах. Они вскрыли себе вены... На заднем сиденье старого «Форда», на котором они отправились из Брюсселя, лежали мумифицированные тела детей. Рядом с супружеской парой был найден дневник жены... «Машину уже нельзя было откопать, - писала она, - а назад нельзя было вернуться и по собственным следам. Чувство полнейшей свободы сменилось полнейшей паникой. Через сорок часов после того, как была выпита последняя капля воды, у детей начались судороги, они теряли сознание. Нам стало ясно, что это конец». Заложенный на этой странице «Штерн» нам передал портье вместе с запиской Акселя. Если двигаться в Сахару от алжирской столицы, то первая тысяча километров проходит по асфальтированной дороге. Но вот когда асфальт в Реггане кончается и ты подписываешь на посту спасательной службы «отречение», в котором заявляешь, что, находясь в здравом уме и памяти, по собственному желанию направляешься в пустыню и при неблагоприятном исходе просишь известить родных и близких по такому-то адресу, путь к отступлению уже отрезан. Теперь только надежда на самих себя, на технику, чтобы не подвела, и на госпожу Удачу. К сахарской летней жаре нельзя привыкнуть, с ней нужно смириться. И все же к двум часам дня она становится невыносимой. В это время на песке туареги жарят лепешки, а европейцу хочется закрыть в машине окна, зажмуриться и не дышать.Через несколько километров дорога оборвется и мы останемся один на один с Сахарой.*г г- s ?*2Xf: 2Ь-руп.ем - / . 0 . 8204 СТРАНИЦА ИСТОРИИНаши машины не были оснащены кондиционерами, хотя такая возможность уже была: в то время их ставили на «нивы» и «лады», поставляемые на экспорт. В Тольятти нам объяснили, что при +50° кондиционер не будет эффективен, а потребление топлива может возрасти чуть ли не вдвое. Нам нужно было экономить топливо, цена которому в пустыне не доллары и не фунты, а сама жизнь. Чтобы уменьшить зависимость от капризной электроники, на моторы установили вентиляторы со шкивовыми приводами, а не входившие тогда в моду электроприводные. «Нивы» отлично справлялись с жарой. До сих пор не пойму, как это ни одна машина ни разу не перегрелась и не закипела, хотя им было совсем несладко. Нам же, чтобы не «закипеть», приходилось выпивать по ведру теплой, а порой и горячей воды - только так можно было сохранить водный баланс организма. Местному жителю такой расход показался бы непростительным расточительством. Туарег вообще по нескольку дней обходится без воды. Для человекаже, впервые попавшего в пустыню, и десять часов могут оказаться смертельными. И тогда здесь найдут труп - рот забит песком, руки судорожно вцепились в землю. Это свидетельство бессознательной попытки утолить жажду. Понятно, почему раллирейд «Париж-Дакар» проводится только зимой? Однако выбора у нас уже не было.ПО КАРАВАННОЙ ТРОПЕК счастью, судьба была к нам благосклонна, но моментов, когда удача, казалось, совсем от нас отвернулась, хватило с избытком. Первое, чему нас научила Сахара, так это определять зыбучие пески. Именно они представляют наибольшую опасность для путешественников на автомобиле. Сначала машина теряет скорость, а потом зарывается всеми четырьмя колесами. Главное здесь вовремя остановиться, чтобы соседний автомобиль мог протянуть лебедку и дотянуться'4—'•-/**"- * ? м-*'- АВТОКЛУБСТРАНИЦА ИСТОРИИПервая схватка с зыбучими песками: «Ниву» вытащат, а вот стоящая рядом машина стала добычей Сахары.Заправка в пустыне. Весь бензин везем с собой.до тебя еще с твердой поверхности. Песок настолько крепко удерживает жертву, что рвутся тросы. И тогда только одна надежда на спасительную лопату. Гнетущее впечатление оставляют брошенные в песках машины. точнее, то, что от них осталось. Все навесные детали растащили мародеры, а кузова Сахара отпескоструила и перекрасила на свой вкус. Когда-то красные, синие. белые, зеленые, машины имеют цвет гнилой вишни. От Реггана в Алжире до стоящего на малийской границе Бордж-Моктара дороги нет. Только мачты маяков, отстоящие друг от друга на 10 километров и отмечающие направление. Трудность заключается еще ив том, что от одного маяка не видно другого и первую половину пути приходится ехать наугад, стараясь при этом не потерять из виду маячок, оставшийся позади. Где-то на полпути между маяками, когда первый почти скрывается из виду, на горизонте показывается новый. Кое-где встречаются большие металлические бочки из-под горючего. Они, бывает, тоже подсказывают нужное направление.ПОЛНОЕ ОБЕЗВОЖИВАНИЕПустыня молчалива. Здесь нет звуков. Стоит тревожная тишина.словно что-то неотвратимо надвигается на тебя. Ощущаешь непонятную жуть, и начинает мерещиться черт-те что. Лишь гул двигателя возвращает к действительности. Но вот, похоже, и мотор не в силах вернуть к реальности. Что-то со мной не так. Почему-то ноги у меня мокрые, на коврике плещется вода. Наверное, переутомление. А может, это первые галлюцинации от обезвоживания? Тогда коллапс, ведь дойдя до определенной стадии, обезвоживание необратимо, сколько ни вливай в себя жидкости, ничто уже не поможет. В испуге останавливаюсь. Останавливаются и другие машины.Проверяю, не протекла ли система охлаждения. Нет, это просто вода, но откуда? Обследую багаж. Так и есть - прохудились пластмассовые бутыли. Одна, вторая, пятая, десятая... От постоянной тряски и высокой температуры у них возле донышек образовались трещины. Удобная и легкая пластиковая упаковка не бьется, но и она не выдержала испытания. В других машинах та же картина, только в салон вода еще не проникла. Переворачиваем упаковки с водой донышками кверху, для подстраховки засовываем их в пластиковые мешки, перекладываем мягкими вещами. Нет, обез-Дождь в Сахаре - редкое благо, но и он оборачивается бедствием: солончаки разбухают и не дают двигаться вперед.За рулём 8/2004 СТРАНИЦА ИСТОРИИКаждый день по 8 литров водыПрицеп сломался. Канистры перекочевывают на крышу.воживания не допустим. Мы сохраним живительную влагу до капельки, до самого Тимбукту!СОЛЕНЫЕ СЛЕЗЫ САХАРЫОшибаются те, кто представляет себе великую пустыню мира как бескрайние пески. В Сахаре есть свои горы, долины и реки, правда, пересохшие, а потому здесь и камни, и глина, и солончаки. Когда ехали по песку, я считал, что хуже дороги уже не придумать. Но когда на малийской территории мы попали в каменистую пустыню, показалось, что это вообще самое ужасное, что только встречалось в жизни. Каменистые участки покрыты необычайно острыми камешками. На первых же километрах на моей машине пропоролось колесо, да и трясло на камнях не передать как. Жуткой тряски не выдержал прицеп мытищинского завода. Его ось переломилась пополам. Пришлось выгружать канистры с бензином и прикреплять их на багажниках. Под воздействием прямых солнечных лучей канистры раздувались, как шары, и готовы были в любой момент лопнуть. Каменистая пустыня плоха и тем. что на камнях колеса не оставляют следов. Куда и кто когда-то проехал, определить невозможно. Пришлось нанять проводника. Понятное дело, Али, так его звали, знал многое о пустыне, но и он был не в состоянии оградить нас от испытаний, которые уготовила судьба. У южной границы Сахары, там, где порой сталкиваются влажный и сухой ветры, пролегла полоса солончаков. Вода, постоянно испаряясь с поверхности, образовала соляные прииски. К ним ходят только на верблюдах. И это не дань традиции - на машинах туда не пройти. Это самая пустынная и враждебная для человека местность Сахары. Мы оказались здесь. Шли долиной Телемси. В течение всего года на огромных пустынных пространствах, примыкающих к плато Адрар-Ифорас. бывает сухо. Но стоит пройти редкому дождю, как засоленная почва разбухает, поднимается, словно тесто на опаре. Поверхность высыхает, а под коркой еще долго сохраняется клейкое месиво. Ни Али, ни тем более мы даже предположить не могли, что накануне ночью здесь прошел дождь. Одна за другой попадали в солончаковые ловушки наши «нивы». На колеса накручивались пласты невероятно липкой грязи. Колеса постепенно увеличивались в размерах, машина поднималась все выше - настолько, насколько позволял ход подвески. В какой-то момент колеса, соприкасавшиеся с грязевым комом под крыльями ив колесных арках, оказались зажатыми. Сдвинуть автомобиль с места уже было невозможно. Ни заблокированный межосевой дифференциал, ни переход на пониженный ряд передач эффекта не давали. Оставалось только одно: выходить, брать лопату и очищать колеса, выковыривая грязь изпод крыльев. На кроссовкахтоже налипали тяжелые грязевые комья, и обувь спадала с ног. Эти километры пути были сущим адом. В одной из низин моя, шедшая первой «Нива» ушла в творожистую почву по двери. Лебедки оказались бесполезными. Машину-спасатель невозможно было вывести на твердую почву, а по грязи ее же лебедка затаскивала в воронку. И все же выход нашли. Поднимая автомобиль домкратом, заталкивали в ненасытное чрево камни, много камней, пока не появилась упругость. Помогли, спасибо им, и появившиеся невесть откуда пастухи-туареги. Вот тебе и безжизненные просторы! Полдня убили на вытаскивание машины. Чтобы избежать такого еще раз, решили идти по высохшему руслу реки - вади, поскольку дно, как правило, всегда твердое. Каково же было наше удивление, когда вместо руслаувидели поток воды. Одного дождя достаточно, чтобы русло превратилось пусть не в полноводную, но настоящую реку. Путь по засоленному берегу был опасней, поэтому выбрали брод. Впереди по икры в воде шел Али, проверяя, нет ли камней и ям, а за ним одна за другой, след в след, ползли три наших «нивы». К вечеру выбрались на песок Сахара заканчивалась, местами попадались редкие кустарники. Заночевали прямо в пустыне. Как только заглушили моторы, каждый заснул на том месте, где находился в автомобиле - так безумно все устали. Кто прямо за рулем, кто рядом. Мы почти дошли до Тимбукту, но сил продвигаться дальше не оставалось. Назавтра мы все скажем: «Тим Букту!» И будем это повторять каждый раз, вспоминая, как отечественные автомобили впервые покоряли величайшую пустыню мира. DФиниш в Лагосе. За рулем 8/2004 223