Гоночный дневник Даниила Мове. Часть 1
Только представьте себе: всего за три тестовых дня мы с моим инженером Жан Франсуа Левером (он же «Джефф») должны были найти отличную «базовую» настройку, понять, как ведет себя новый автомобиль, научиться понимать друг друга с полуслова и, самое главное, проделать исследовательскую работу, которая занимала почти целый день (машину облепили множеством датчиков и надо было постоянно ехать с какими-то очень странными настройками…). Но об этом – позже. На все это мы получили от организаторов пять комплектов новой резины – приблизительно, на 200 кругов. Каждый тестовый день состоит из двух сессий – утренней (с 9 до 13 часов) и дневной (с 14 до 18 часов). Итого – шесть сессий по 30-40 кругов каждая.
Итак, подробнее о тестах. Как я уже говорил, в эти дни команда запланировала важную исследовательскую программу, которую, по жребию, предстояло выполнить мне. Подробно раскрыть эту тему не могу: скажу, лишь, что главная ее цель – понять новый автомобиль; научиться настраивать его так, чтобы в любой ситуации он ехал быстро и стабильно.
Перед выездом с пит-лейн на машину установили большое количество датчиков, а меня попросили ехать максимально быстро и стабильно. При этом сказали: «Чем больше ошибок ты будешь совершать, тем – лучше»(!). Это – не простая прихоть гоночного инженера: провоцируя машину «сорваться» в повороте, я помогаю ему найти ту грань, за которую нельзя переступать в гонке.
Весь первый день мы потратили на поиски базовых настроек. Кстати, датчики, которые крепятся на автомобиль, невозможно снять в "полевых" условиях. Их установка на базе команды занимает три-четыре дня. Думаю, понятно, какие мысли меня посещали, когда на скорости «за 200» машину «переставляло» и я представлял лица моих механиков, две недели до этого «инсталлировавших» день и ночь оборудование на автомобиль.
Во время первой сессии несколько раз чуть не «вылетел» с трассы... В итоге, слава Богу, машину не разбил и, самое главное – мы показали 3-ий результат, уступив лидеру меньше 0,2 секунды. Трудно передать, как это было важно для меня и моего инженера: ведь мы оба – новые люди в команде. Мой прошлый сезон, мягко говоря, был неудачным, а Джефф впервые работает в «Мировой Серии». Более того, вся эта «исследовательская программа», которая заставила всю команду работать вдвое больше – идея моего инженера. А я – вообще, «русский парень-выскочка», пришедший в «Мировую Серию» без особой школы. Благодаря этой, пусть маленькой, нашей первой победе, мы с Джеффом смогли посвятить всю дневную сессию экспериментам с настройками (вообще нам обоим не очень хотелось все три дня обращать внимание на время круга, но, как ни крути, на это смотрят все – болельщики, команда, спонсоры…).
Ждали следующего дня. Хотелось уже закончить главное дело. Да и просто «отстреляться». И вот… Утром пошел дождь! Мы приняли решение не ездить в дождь вовсе. Нашу «Программу» (теперь буду писать с большой буквы) по мокрой трассе проводить было нельзя, а рисковать датчиками мы просто не имели права. Кстати, поскольку машина новая – запчастей у организаторов практически не было. И первый, рискнувший выехать на мокрую трассу, врезался в стену! Мой товарищ Марио Романчини из команды «Эпсилон», не проехав полного круга, при выезде на прямую «старт-финиш» зацепил мокрый поребрик, угодил в «пит-уолл» и повредил практически все внешние детали автомобиля. Со слезами на глазах он сказал мне: «Есть надежда, что автомобиль починят к третьему дню».
К дневной сессии трасса высохла и мы, проверив работу датчиков, обнаружили, что… один из них неисправен! Вы, наверное, уже устали, а я не рассказал и половины всех событий, сопутствующих нашей «Исследовательской Программе». В общем, один из механиков срочно поехал из Испании во Францию и следующим утром привез-таки этот датчик. Казалось, еще чуть-чуть, и терпение команды лопнет. Но утром 3-его дня мы, все-таки, начали.
Восемнадцать выездов по три круга. Чередовали максимальный «развал» колес с минимальным, максимальную прижимную силу с минимальной. Использовали различное давление в шинах и так далее. Более тяжелых тестов у меня не было никогда в жизни. Четыре часа не вылезая из машины. Полтора часа езды. И, наконец, вся программа проделана! И, даже, осталась половина вечерней сессии.
В последней боевой сессии мы обнаружили, что соперники шагнули далеко вперед. И мы уступаем лидерам по 1 секунде на круге. Попробовали разные настройки и … не приблизились даже на несколько десятых секунды. Затем взяли маленькую паузу, чтобы подумать. Через 30 минут Джефф подошел ко мне и сказал: «Есть идея… садись в машину». Невероятно, но благодаря изменению давления в передних колесах, автомобиль поехал на 1,2 секунды быстрее! И это притом, что отставание двадцатого от первого – 0,5 секунды. Мы переместились на первое место и, довольные собой, стали ждать, когда все будут «обувать» новую резину. Новые колеса на разных трассах позволяют первые три-пять кругов ехать на 1 – 1,2 секунды быстрее. За 15 минут до конца сессии наш результат стал уже двадцатым и мы решили, что пора выезжать. Отставание составляло 0,8 секунды, так что мы были уверены, что лучший результат, практически, уже наш. Вспомнив, что это все-таки тесты, мы, решив удивить всех, перемудрили с давлением. Я сбросил всего 0,2 секунды и показал тринадцатое время, в 0,6 секунды от лучшего. Грустно? Не очень. Но, скажу честно, уехать с тестов с хорошим результатом было бы приятнее. Как когда-то говорил мне один из первых моих учителей, Николай Больших младший: «В гонках, как только решишь, что ты самый быстрый – тут же ошибаешься, или сходишь». Так и произошло – мы допустили ошибку. Но на то и существуют тесты, чтобы пробовать, находить и ошибаться не в гонках.
Вообще тесты для команды получились очень трудными. Машина моего напарника постоянно ломалась из-за заводских браков, и он практически не ездил. Поэтому мы получили в два, а то и в три раза меньше информации, чем большинство других команд. И все же мы уехали с этих тестов уверенные в себе и с отличным настроением. Многое стало понятным. Появились новые вопросы, на которые нам предстоит ответить по ходу сезона. Работа только начинается... Для меня такая работа – впервые.