Первый внедорожник СССР: как мы готовились к войне

Ни селу, ни городу

Первые советские полноприводные автомобили и для народного хозяйства, в общем-то, не предназначались. Хотя где-где, а в Советском Союзе потребность в машинах повышенной проходимости была особенно велика. Но все работы в этой области вели поначалу исключительно для армии.

Автомобилями повышенной проходимости занимались инженеры НАМИ (потом НАТИ) и двух главных автозаводов – в Москве и в Горьком. На Волге основной движущей силой работ в этом направлении стал знаменитый впоследствии конструктор Виталий Грачев.

Задачу создать легковой командирский, штабной, рассчитанный и на установку небольших орудий автомобиль, еще с начала 1930‑х пытались решить постройкой трехосных моделей колесной с формулой 6×4 – ГАЗ-ТК, ГАЗ-АААА и ГАЗ‑21. Последний, сделанный в 1937 году в двух экземплярах, к послевоенной 21‑й Волге никакого отношения не имел и представлял собой, по сути, трехосную удлиненную «эмку» ГАЗ-М1. Кстати, по этому пути в Европе шли тогда некоторые фирмы – в частности, Tatra и Mercedes-Benz. Но трехосный легковой автомобиль, с точки зрения проходимости, малоэффективен.

А ведь полный привод не был откровением еще с начала ХХ века. Дальше всех в этой области к тридцатым годам продвинулись американцы: в первую очередь, компания Marmon-Herrington, делавшая полноприводные версии грузовых и легковых автомобилей, в основном Фордов.

Именно поэтому в 1938 году в Горький привезли закупленный за океаном четырехдверный седан Marmon-Herrington LD2, созданный на основе Форда V8 с 85‑сильным двигателем. Машину тут же запустили на испытания и уже в сентябре 1938 начали проектировать свой аналог под именем ГАЗ‑61.

Наука компромиссов

В основе, как и у американского Форда, лежал стандартный седан ГАЗ-М1. Но конструкторы ориентировались не на его 50‑сильную «четверку», а на новый более мощный 6‑цилиндровый двигатель ГАЗ‑11, скопированный с американского мотора Dodge D5. Этот агрегат предназначали для всех новых грузовых и легковых автомобилей, в частности, для модернизированной «эмки» – ГАЗ‑11-73. Но поскольку советский двигатель был еще не готов, на первый полноприводный образец поставили оригинальный мотор Dodge мощностью 85 л.с. Следуя тогдашней системе обозначений, открытая машина несла индекс ГАЗ‑61-40, в котором две последние цифры обозначали тип кузова, первые – шасси.

Рама ГАЗ-М1 вполне годилась и для полноприводного автомобиля. А главной проблемой стали, понятно, узлы трансмиссии. По рассказам очевидцев, Грачев с соратниками потратил немало сил, разгадывая секрет геометрии шарниров Bendix Weiss, которые предстояло грамотно скопировать и поставить на поток. 

На ГАЗ‑61-40 применили модернизированную четырехступенчатую коробку передач от грузовика ГАЗ-ММ, жестко подключаемый передний привод и раздатку без понижающей передачи. От усложнения раздатки отказались, поскольку понижающей, по сути, была первая передача (передаточное отношение 6,4!), необходимая лишь на бездорожье. В нормальных условиях трогались со второй.

Вообще, автомобиль максимально унифицировали с серийными моделями. И не только горьковскими. Скажем, передний кардан со шлицевым соединением заимствовали от ЗИС‑101. На ГАЗ‑61 планировали поставить новые амортизаторы двухстороннего действия, но в итоге в серию машина пошла с амортизаторами одностороннего действия от «эмки».

Испытания, начатые летом 1939 года, выявили немало недостатков. В частности, повозиться пришлось со шкворневыми узлами и их подшипниками. Но в целом автомобиль доказал право на существование. Для серийного производства планировали три модификации: седан ГАЗ‑61-73, открытый ГАЗ‑61-40 и пикап ГАЗ‑61-415. Все кузова были унифицированы по точкам крепления к раме.

ГАЗ против Marmon

Геометрическая проходимость ГАЗ‑61 с базой 2855 мм и колеями 1440 мм, с дорожным просветом 212–230 мм (в зависимости от модели шин) была прекрасной. Доработанный опытный образец демонстрировал отменные внедорожные качества, по некоторым параметрам превосходя и американский Marmon. Например, преодолевал брод глубиной 0,7 м, а со снятым ремнем вентилятора – даже 0,8 м. Marmon, по замерам горьковчан, преодолевал брод глубиной 0,6 м. Правда, советская машина, как водится, оказалась тяжелой. В ходе доработки снаряженную массу удалось снизить с 1630 кг лишь до 1570 кг. Максимальная скорость 107,5 км/ч, показанная на испытаниях, тем не менее, была по меркам того времени вполне приличной.

Путь в серию

Формально 6‑цилиндровый мотор ГАЗ‑11 запустили в производство в феврале 1940‑го, но поначалу двигателей делали очень мало и фактически по обходной технологии. Летом 1940 года ГАЗ‑61 выставили на ВСХВ в Москве. Но выставка выставкой, а доработка машины и подготовка производства продолжались. Особо трудно по-прежнему шла наладка производства нормальных по качеству копий американских шарниров переднего привода. В конце 1940 года собрали и экспериментальный пикап ГАЗ‑61-415.

Лишь 27 февраля 1941 года автомобиль, как было принято тогда, показали высшему руководству в Кремле. В апреле машина ушла на дополнительные испытания военными, а параллельно на ГАЗе собрали два предсерийных образца. Массовое производство полноприводных автомобилей и не планировали. Но более-менее ритмичный выпуск по-прежнему тормозил недостаток шестицилиндровых моторов, которые шли, в основном, на легкие танки Т‑40.

Пять (по другой версии – шесть) «образцово‑показательных» открытых ГАЗ‑61-40 и уже с передком от модернизированной «эмки» ГАЗ‑11-73 сделали для высшего командования Красной Армии, в том числе для Климента Ворошилова и ставшего в 1940 году наркомом обороны Семена Тимошенко. Позднее, уже во время войны, на эти автомобили смонтировали более практичные закрытые кузова.

Примерно в это же время быстро создали упрощенный вариант пикапа – ГАЗ‑61-417 (встречается и индекс 61-416) без дверей и крыши, в первую очередь, – в качестве артиллерийского тягача. Но таких машин в октябре-ноябре изготовили всего тридцать шесть. Правда, и седанов ГАЗ‑61-73 в 1941–1942 годах собрали совсем немного – всего 181 штуку. Завод, загруженный производством грузовиков и танков, был не в состоянии делать сложный, металлоемкий легковой кузов. Тем не менее, ГАЗ‑61 вполне можно считать мелкосерийным. И главное: он стал эпохальным для развития отечественных моделей повышенной проходимости.

Об истории другого горьковского автомобиля повышенной проходимости мы еще расскажем — заходите почаще!

Фото: из архива «За рулем»