Забытый проект СССР: автомобиль, которому просто не повезло

Как рождался первый советский автомобиль, адресованный частным владельцам, и какую роль в его судьбе сыграли Opel Kadett и Иосиф Сталин, читайте тут.

Кадет в комсомоле

Работу над четырехдверным КИМ‑10-52 в Горьком форсировали. Конструкторы поступили очень хитро. Машина, действительно, получилась похожей на пресловутый Opel Kadett, однако от КИМ‑10-50 унаследовала не только раму (Opel имел несущий кузов), подвески и силовой агрегат. Капот, как и багажник, открывались, как и у двухдверной машины. У немецкого Опеля поднимались боковины капота, а багажник был за задним сиденьем. 

Правда, КИМ‑10-52 получил куда более простые, чем прежде, приборы – теперь они походили на те, что ставили на Опели. Два опытных образца КИМ‑10-52 собрали в январе 1941 года.

В Москве тем временем продолжали готовить производство, а параллельно вели испытания двухдверных машин. Первые двигатели ходили всего 15–16 тысяч километров, постоянно ломались поперечные рессоры. Впрочем, первым прототипам, собранным «на коленке», это было простительно, хотя рессоры так и остались слабым местом КИМ‑10.

Да и вообще автомобиль нравился далеко не всем специалистам. Скептически к нему относился, например, главный конструктор Горьковского завода Андрей Липгарт. Дело в том, что большинство советских инженеров в те годы смотрели на любой автомобиль как на универсальное, в том числе и военное транспортное средство. А ведь требовать от малолитражки умения ездить по бездорожью и решать иные армейские задачи по европейским меркам даже тех лет довольно странно.

Реальное товарное производство на заводе КИМ начали лишь в марте 1941 года, когда собрали 120 серийных автомобилей. Но в свободную продажу эти машины не поступали. Автомобили, как и прежде, получали известные, непростые граждане.

Например, много лет назад продавали КИМ‑10-50, приписываемый семье академика-физика Абрама Иоффе. Уже в начале Великой Отечественной на КИМ‑10-50 пересел академик-автомобилист Евгений Чудаков, незадолго до этого купивший по разрешению шестицилиндровую «эмку» ГАЗ‑11-73 – ее он отдал в армию.

Последние 53 малолитражки собрали в июле 1941‑го. Всего по официальной статистике в 1940 году сделали 13 автомобилей (без учета первых прототипов), в 1941 году – 365 машин. Из них открытых КИМ‑10-51 – совсем мало. 

Сохранилось предание об упрощенном автомобиле на базе КИМ, условно названном КТ – «комсомольская тачанка» – и предложенном заводом в начале войны в качестве армейской версии. Но ничего конкретного о машине и даже убедительных фактов, доказывающих ее существование, нет.

К концу 1941 года завод фактически перестал существовать, оборудование вывезли в Сибирь. Но история КИМ и тут не закончилась!

Кадет в законе

В 1942 году на территории завода КИМ организовали юридически новое предприятие, которое получило американское оборудование и стало ремонтировать автомобили, получаемые по договору ленд-лиза. А в 1944 году предприятие вновь передали наркомату среднего машиностроения и вновь нацелили на выпуск малолитражек. Тут-то и вспомнили о КИМ‑10-52, практически готовом к производству. Один из прототипов 1941 года привезли в Москву, и именно его в июне 1945 года главный конструктор Олег Дыбов и начальник экспериментального цеха Александр Андронов показывали в Кремле, где Kadett окончательно победил и стал вскоре Москвичом‑400.

К слову, у обеих машин были достоинства и недостатки. Кузов КИМ‑10-52 с нормальным багажником с доступом снаружи по конструкции был современней, но эта машина имела раму. У Опеля кузов был несущий.

Мотор советской машины развивал 30 л. с., мотор Опеля – лишь 23 л. с. Зато у Кадета, в отличие от КИМ‑10, были гидравлические, а не механические тормоза и независимая передняя подвеска. Но сравнение автомобилей в 1945 году, когда Постановление правительства о подготовке производства Опеля на Московском заводе малолитражных автомобилей (МЗМА) уже вышло, могло носить лишь теоретический, просветительский характер.

Подготовка производства Москвича‑400 потребовала немало усилий и участия нескольких немецких конструкторских бюро. Но это уже иной эпизод советской истории. В которой несчастливый КИМ тоже остался – относительно коротким, но очень ярким и интересным эпизодом.

Лицо с экрана

В знаменитой картине Константина Юдина 1941 года «Сердца четырех» роль второго плана сыграл симпатичный компактный кабриолет. В фильме говорят, что автомобиль у военных на испытаниях. Это и породило версию, что в ленте засветился опытный КИМ‑10-51. Однако снимали Ford Prefect 93E. У автомобиля характерная форма низких, в спортивном стиле дверей и «птичка» замка капота. А на некоторых кадрах можно даже разобрать крупный логотип Ford на решетке радиатора. Такой, а может быть и именно этот автомобиль был на испытаниях в НАТИ.

Особо ценный экспонат

Сегодня в живых осталось не больше полутора десятков автомобилей семейства КИМ‑10. Оригинальный КИМ‑10-50 сохранился в музее АЗЛК, а теперь принадлежит Музею транспорта Москвы.

В Москве в Политехническом музее тоже есть КИМ‑10-50 и единственный сохранившийся четырехдверный КИМ‑10-52.

Отреставрированный КИМ‑10-50 пополнил коллекцию музея в Верхней Пышме. Там же – воссозданный на основе фрагментов кузова единственный кабриолет КИМ‑10-51.

Периодически «всплывают» и сильно измученные жизнью экземпляры. Среди курьезов: КИМ‑10-50, расширенный ­владельцем примерно на 200 мм – под агрегаты ГАЗ-М20 Победа.