Часть 1. ДЕЛО О БЕСПРЕДЕЛЕ

Нам пришлось судиться даже не с «оборотнями в погонах», а с людьми, начисто лишенными совести и чести, абсолютно уверенными в том, что им все дозволено, коли они – в форме. Словом, дело выдалось непростым, поэтому рассказ о нем придется разбить на две части.

ВСЕМ ОСТАВАТЬСЯ НА МЕСТАХ!

… Сентябрьским вечером Олег Д. на своей подержанной иномарке не торопясь ехал на вызов. Частный доктор был довольно известен в относительно небольшом Смоленске, недостатка в пациентах у него не было, а этот вызов к числу срочных не относился. Рядом сидела его помощница Светлана С. На светофоре горел «зеленый», когда «Вольво» плавно подкатилась к одному из центральных перекрестков города, где сходились улицы Кирова, Полка «Нормандия-Неман» и Николаева. Что произошло потом, Олег помнит очень хорошо: сбоку мелькнула тень и сильнейший удар отбросил иномарку на встречную полосу, где она столкнулась с VAZ 2106, откатилась и уже на излете задела другие «Жигули».

Далее из официальных документов следует, что на некоторое время водитель потерял сознание, получив «черепно-мозговую травму (сотрясение мозга), рану плеча слева с кровотечением». Досталось и пассажирке: «ушиб мозга, рана щечной области слева с кровотечением, многочисленные внутренние повреждения». Поэтому «скорая» довольно быстро забрала Светлану в больницу, а вот окровавленному водителю прибывший к месту ДТП офицер ГАИ… велел остаться. Ведь в его машину врезался не какой-нибудь «чайник», а… наряд ДПС на автомобиле VAZ 2106, принадлежащем ГИБДД УВД Смоленской области! На просьбу Олега оказать ему первую помощь, лейтенант М. Борисов резко ответил, что совершенно не обязан этого делать! И сунул потерпевшему в руку бланк объяснений – заполняй, мол, это важнее! Тогда Д. попросил отправить его в больницу. «Хочешь – уезжай, – «разрешил» Борисов. – Но имей в виду: в присутствии понятых я оформлю протокол о том, что ты в состоянии сильного алкогольного опьянения».

Перечить таким, посчитал Олег, себе дороже. Теряя время от времени сознание, он написал объяснение. Никаких замеров никто из сотрудников ГАИ даже и не думал делать – и те, что находились в покореженной «шестерке», и вновь подъехавшие рассматривали поврежденную служебную машину со всех сторон и что-то весело обсуждали.

Примерно через час лейтенант Борисов (он был старшим наряда) объявил, что все участники ДТП должны проехать в патрульной машине – освидетельствование на состояние опьянения. У «Вольво» были разбиты все стекла, двери не закрывались, и Олег попросил кого-нибудь из милиционеров остаться и присмотреть за машиной – там оставалась сумка Светланы С., медицинское оборудование и его личные вещи. «Это не наша обязанность», – снова отрезал офицер, после чего Д. запихнули в милицейскую машину и повезли на освидетельствование. Пока в «предбаннике» Олег ожидал вердикта врача, к нему подошел не представившийся человек в форме капитана милиции: «Когда заплатишь за нашу разбитую машину?». Д., хоть и находился в полуобморочном состоянии, категорически отказался – он ни в чем не виноват! Это автомобиль ДПС пытался проскочить на красный свет!

– Ты еще пожалеешь об этом, – злобно сказал капитан и удалился. После освидетельствования, а оно, естественно, дало отрицательные результаты, так как Олег был абсолютно трезв (проверить «уровень» у инспекторов ГАИ медики просто не посмели…), офицеры Борисов и Ерохов заявили, что отвозить водителей обратно на место ДТП или куда-нибудь еще «не входит в их обязанности».

Через час, когда он вернулся к машине, там не оказалось ни медицинских приборов (на сумму около 7 тыс. рублей), ни личных вещей, ни сумки его помощницы Светланы. В ней, как потом выяснилось, были документы и деньги, которые она должна была заплатить за обучение в мединституте – 20 тыс. рублей.

Но минут через сорок инспекторы все же заглянули на злополучный перекресток – видимо, вспомнили, что у них есть некие обязанности. Лейтенант Борисов решил никаких измерений не производить, а потребовал от Олега подписать заранее составленную схему. Там уже стояли три подписи – самого Борисова и еще неких двух понятых. Подписи водителя разбитой «шестерки» Волкова на схеме не оказалось. Уезжая, инспектор сказал Олегу, что через день ему надо явиться к дознавателю в отдел ГИБДД. Только после всего этого Д. наконец-то попал в больницу. Он тогда еще даже не догадывался, с чем ему придется столкнуться. Шел сентябрь 2002 года…

…А СТАТЬЯ НАЙДЕТСЯ!

Дознание по делу проводил офицер Бобков. Никаких сомнений у него не было: он сразу объявил, что ему все ясно и доказательств нарушения Олегом Правил дорожного движения собрано достаточно. Правда, кто видел, как Д. проезжал на красный свет, дознаватель назвать не смог. Чуть позже, однако, выяснилось: работники ГИБДД в процессе разбирательства нашли-таки свидетеля – некоего Галастяна А. Г. Вот только при проведении расследования Ашот Галустович так и не смог опознать ни Олега, ни его пассажирку. Хотя в своих объяснениях, данных поначалу, уверенно писал, что видел и Олега и Светлану, близко подходил к их автомобилю и даже пытался оказать первую помощь. На очную ставку «свидетель» не пришел, а после того как следователь вынес постановление о приводе, исчез из Смоленска и больше не появлялся. Как выяснилось, и по адресу, указанному в объяснениях, он никогда не проживал. Остается только догадываться, каким образом сотрудникам ГИБДД удалось разыскать «ценнейшего» свидетеля…

Спустя почти месяц Олега вызвали на повторный допрос – теперь уже в присутствии некоего Тишина (позже выяснится, что это – эксперт). Дознаватель продемонстрировал Олегу схему ДТП. Место столкновения там было указано совсем не то, что на самом деле, изображена совершенно другая траектория движения автомобиля ДПС, другой тормозной путь и дана совсем другая привязка к стационарным объектам! Под этим «документом» стояла… подпись Олега. Правда, на оригинал она была не слишком-то похожа – видимо, «лже-Олег» даже и не очень старался. Д., естественно, возмутился и потребовал провести экспертизу. Милиционеры в ответ только рассмеялись…

Поскольку телесные повреждения, полученные водителем и его пассажиркой, впоследствии были отнесены к небольшой степени тяжести, материалы дела были переданы в группу административной практики. После чего в ГИБДД был составлен протокол об административном правонарушении Олега Д., в котором его обвиняли в нарушении статьи 12.24 КоАП РФ («Нарушение Правил дорожного движения, повлекшее причинение легкого вреда здоровью»). И уже на 1 ноября дело было назначено к слушанию в мировом суде. Вот только в это время никаких материалов в суде не оказалось! Олег и его адвокат так и ушли ни с чем.

Спустя всего четыре дня, 5 ноября, поздно вечером он обнаружил в своем почтовом ящике брошенную кем-то повестку о проведении заседания 6 ноября, но не в том суде, который был указан в протоколе по делу, а совсем в другом – Федеральном Промышленном районном суде г. Смоленска. Как потом выяснилось, гаишники решили подстраховаться – в административном протоколе зачеркнули адрес прежнего суда и написали – Промышленного. Только забыли, что у Олега есть копия протокола без каких-либо исправлений.

ПРИЗНАТЬ ВИНОВНЫМ

В это время в связи с сильными головными болями Д. находился на больничном, и подтверждающие данный факт документы были переданы в суд. Но, несмотря на это, 6 ноября 2002 года судья Курган признал Олега Д. «виновным в нарушении пунктов 1.3, 1.5, 3.2, 6.2 ПДД» и лишил права управления транспортным средством сроком на 6 месяцев. При этом служитель закона не принял во внимание ни то, что Д. никто не вручал повестку под расписку, что она была брошена в почтовый ящик менее чем за сутки до назначенного дня слушания и что у судьи находились документы, подтверждающие уважительную причину неявки Д. на заседание. Пустое это все!

При рассмотрении дела суд учел показания нового свидетеля – начальника наряда ГИБДД, выезжавшего на место ДТП – того самого лейтенанта Борисова, который аварии не видел, но был крайне заинтересован в исходе дела. И, что самое главное, вынося решение, суд опирался на заключение экспертизы, проведенной тем самым Тишиным. Но по закону для назначения экспертизы в рамках административного дела должностные лица ГИБДД обязаны вынести об этом определение – обосновать необходимость назначения экспертизы, поставить перед экспертом задачи. В материалах дела такого определения не оказалось. Кроме того, были нарушены права Д., которому даже не предоставили возможности ознакомиться с результатами исследований. Говоря юридическим языком, заключение эксперта было доказательством, полученным с нарушением закона, и суд, независимо от выводов, не вправе принимать его во внимание (статья 26.2 КоАП РФ). Я уже не говорю о том, что в материалах дела фигурировала схема ДТП с недостоверными сведениями, якобы подписанная Олегом.

В итоге Д. ничего не оставалось, как обратиться с заявлением в прокуратуру, где возбудили уголовное дело № 12221 по признакам части первой статьи 303 Уголовного кодекса РФ («Фальсификация доказательств по гражданскому делу лицом, участвующим в деле, или его представителем»). После этого были назначены и проведены две почерковедческие экспертизы и обе пришли к заключению – основной процессуальный документ (схема ДТП) многократно перерисовывался, Олег его не подписывал, а сама «подпись совершена с грубым подражанием почерку Д.».

Вечером того дня, когда были оглашены выводы экспертизы, Олегу домой позвонили. Неизвестный пригрозил расправой, если он не прекратит «портить жизнь хорошим людям»…

Продолжение детективной истории – в следующем номере ЗР.