Барин приехал!

Во времена застоя сквозь вой глушилок в радиоприемники диссидентов иногда пробивался встревоженный голос диктора радиостанции «Голос Америки»: «Согласно информации, полученной от независимого московского журналиста Виктора Луи...» Широкой советской общественности его имя абсолютно ничего не говорило, а вот в кругах московской интеллигенции он был известен уже с начала шестидесятых годов. Еще более популярным он был за рубежом. Это он первым сообщил иностранной прессе о снятии Н.С. Хрущева в 1964 году, а потом переправил в США мемуары, надиктованные пенсионером всесоюзного значения на магнитофонную пленку. Он же приложил руку к самой первой публикации за границей мемуаров дочери Сталина. Его перу принадлежат и несколько интервью с гонимым в СССР писателем Солженицыным, а также телерепортаж о жизни академика Сахарова в горьковской ссылке и еще множество эксклюзивных материалов, посвященных жизни советской верхушки, которые так трудно было заполучить иностранным издателям. Но Виктор Луи был хорошо известен и в московской тусовке «иномарочников» как владелец самой крупной в СССР частной коллекции автомобилей, насчитывающей более двух десятков экземпляров, как современных, так и старинных.

Гараж журналиста

Виктор Луи жил в Советском Союзе как настоящий барин. Остальные о таком могли только мечтать. В отличие от прочих советских богачей, которым приходилось вести образ жизни подпольных миллионеров, Луи не только не скрывал своего богатства, но и нарочито его демонстрировал. В его распоряжении были четырехкомнатные квартиры в высотках на Котельнической и Фрунзенской набережных, огромная дача в подмосковной Баковке, которую Луи превратил в корпункт иностранных изданий – туда стекалась вся информация, там же он жил и работал. На этой даче в шестидесятые, семидесятые и восьмидесятые перебывали многие представители советской богемы – писатели, журналисты, художники, композиторы. Они втайне приезжали к нему за помощью, но знакомство это никто особо не афишировал, да и наведывались творцы со своими ходатайствами преимущественно ночью. Луи помогал всем просителям, так как имел обширные связи. Крутились вокруг журналиста и фигуры помельче, которых за глаза называли «луята»: кто-то из них промышлял фарцой, перепродажей антиквариата, валютными операциями...

Легенды о резиденции Луи передавались из уст в уста. Мало кто в СССР мог позволить себе дачу с бассейном в подвале, теннисным кортом, скульптурами Эрнста Неизвестного в парке, огромной коллекцией вин и коньяков, собранием древних икон, картин и бронзы. При входе посетителя встречало огромное чучело медведя с подносом для визитных карточек в лапах, а рядом с ним стояла копилка в виде головы Леонида Ильича – в центре фарфоровой шевелюры было отверстие для монеток. И это при жизни всесильного генерального секретаря! Хозяин демонстрировал гостям свои сокровища, в том числе коллекцию автомобилей. «У меня их больше, чем у Брежнева», – пренебрежительно бросал он очередному визитеру.

Специально для своего обширного автопарка Виктор Луи построил деревянный гараж на несколько машиномест, в котором были смотровые ямы, комнаты для водителей, баки с запасом бензина и даже отдельная электростанция. Заведовал гаражом его личный водитель Алексей Зиновьев.

Космическая скорость

Начинал он практически с нуля. Даже имя себе придумал сам, так как его настоящее Виталий Евгеньевич Луй как-то мало подходило для журналистской деятельности. Солженицын потом будет склонять его псевдоним: «письмо Луя». Родился Луи 5 февраля 1928 года в Новокузнецке, который тогда еще носил название Сталинск. Детство Виталия было тяжелым – родители умерли, когда ему было два года, и мальчика отправили в детский дом, откуда бабушка забрала его в Москву. В 15 лет он устроился работать помощником повара в гостиницу «Метрополь», но его арестовали и отправили в лагерь, где он отбывал наказание вплоть до хрущевской «оттепели». Там Луи изучил английский и турецкий языки, а его сокамерниками оказались такие незаурядные личности, как писатель Федор Шахмагонов, сценарист Валерий Фрид и кинематографист Алексей Каплер, посаженный за роман с дочерью Сталина.

Выйдя на свободу с документом о реабилитации, Луи вернулся в Москву, получил комнату в коммуналке и начал сотрудничать с иностранными изданиями. Помог ему Эдмунд Стивенс – американский журналист, работавший в Москве еще со сталинских времен, а потом и знакомые его супруги-англичанки Дженифер Стейтс Маргарет, на которой он женился в конце пятидесятых. Сначала Луи готовил корреспонденции для какой-то шведской газеты, потом, после своей знаменитой публикации о снятии первого секретаря, которую он первым передал на Запад, стал сотрудничать и с английскими изданиями. Его материалы всегда отличала сенсационность и эксклюзивность – иностранная пресса, пристально отслеживаяжизнь за «железным занавесом», баснословными гонорарами оплачивала такие статьи. Любитель роскоши знал, на что их тратить.

Весной 1968 года на московских улицах появился самый быстроходный автомобиль, принадлежавший частнику, — Porsche 911S с 6-цилиндровым 180-сильным двигателем. Он мог развивать 225 км/ч – простые советские граждане про такое могли услышать разве что в телепередаче «Очевидное-невероятное». За рулем этого Porsche восседал Луи собственной персоной. Машину он купил в Лондоне за 3556 фунтов стерлингов – обычная «Волга» ГАЗ-21, бывшая тогда пределом мечтаний, в экспортном исполнении стоила 742 фунта.

Израильский прозаик Давид Маркиш, пытавшийся в 1971 году эмигрировать на историческую родину, в своих мемуарах описывал, как он приехал в Баковку просить у Луи помощи в оформлении выездной визы: «Поехали на «Порше». Сидеть было тесно, непривычно, как в пилотской кабине. – Отличный автомобиль, – сказал Виктор, поглядывая на меня из-за руля. – Гонорар за «20 писем к другу». Я промолчал». «20 писем к другу» – это была книга дочери Сталина, незадолго до того оставшейся на Западе. Визу Маркишу дали не без помощи влиятельного Луи, рассекающего по столице за рулем «отличного автомобиля». В разное время у Луи перебывали несколько Mercedes-Benz и Volvo, упомянутый Porsche 911, Ford Mustang, Land Rover, Oldsmobile, кемпер на шасси VW Transporter и даже советские «Москвич-424» и ВАЗ-2103. Из старинных авто – спорткабриолет Bentley 4 1/4 Litre, родстер BMW328 и пульман-лимузин Mercedes-Benz 320.

Немецкий английский

Настоящей жемчужиной этого собрания был Bentley 4 1/4 Litre с кузовом спорткабриолет работы берлинского кузовного ателье Erdmann und Rossi – Jos. Neuss, сделанный в 1938 году.

Тридцатые годы были не лучшим временем для английских машин в Германии. «Неарийские» автомобили в третьем рейхе продавались плохо: иметь Rolls-Royce или Bentley немодно, да и непатриотично. Выход нашел директор берлинского кузовного ателье Erdmann und Rossi – Jos. Neuss Рихард Петерс. В середине тридцатых он купил в Англии несколько десятков шасси английских автомобилей и усилиями своей фирмы сделал для них кузова в немецком стиле. Таких спорткабриолетов, как у Виктора Луи, было сделано всего три: один по заказу барона фон Оппенхайма, второй – для киностудии Styria Film и третий – для стенда фирмы на Берлинской международной автомобильной выставке 1938 года. Кто его там приобрел, установитьтеперь уже невозможно, а Луи сочинил легенду, что покупателем стал принц Уэльский.

Дальнейшая судьба первых двух кабриолетов также осталась загадкой – возможно, они погибли в огне войны, а вот выставочный экземпляр после войны оказался в СССР. До Виктора Луи автомобиль находился в собственности какого-то художника, жившего и творившего у себя на даче. На нем живописец возил свои картины на выставки и вернисажи, пока в один из дней дача не сгорела вместе с художником и его работами. Кабриолет уцелел – огонь до гаража не добрался. Виктор Луи его оттуда и забрал. Хотя, может быть, это всего лишь легенда и Bentley был у кого-то куплен. В техпаспорте автомобиля стояло умопомрачительное название «Адлер-Бентли». После приобретения Bentley отправили в Англию на реставрацию. Потом уже сам Луи покупал в разных местах всевозможные деталюшки вроде зеркал, шильдиков, сигналов и фар – машина была укомплектована им в разумных пределах и с определенным вкусом.

Этот Bentley можно было увидеть на параде старинных автомобилей у стадиона ЦСКА в 1981 году – там состоялся первый показ уникального спорткабриолета. Но сам хозяин автомобиля посещал подобные мероприятия только в качестве зрителя – машину пригонял Алексей Зиновьев, а сам Луи со стороны любовался своим кабриолетом. Это вообще был единственный старинный Bentley в Советском Союзе.

Пожарный случай

Сам Виктор Луи в жизни был большим педантом и у себя на даче вел образ жизни английского аристократа – сказывалось влияние его жены Дженифер. Вставал в десять утра, в одиннадцать завтракал и после работал. В три часа обязательно обедал – еду в доме готовил повар-француз. После обеда – с четырех до шести – непременно спал. В семь ужинал. И так почти каждый день, если не случались поездки или иные дела.

В один из дней 1984 года распорядок был нарушен. Проснувшись к ужину, Луи вышел на балкон дачи и увидел, что его гараж горит. Огонь охватил всю постройку. Была вызвана пожарная команда, а сыновья метались в попытках потушить пожар, но Луи остановил их. В накинутом на плечи пиджаке, скрестив на груди руки, он спокойно стоял и смотрел, как горит его гараж. Когда пожарные потушили пламя, оказалось, что в огне погибли четыре автомобиля. «К BMW 328 я уже давно стал равнодушен – мне надоело его чинить, за Mercedes-Benz 500 я получу страховку, про ВАЗ-2103 я вообще не говорю, а вот Bentley мне действительно жалко», – сказал Луи, подводя неутешительные итоги. После пожара автомобиль представлял собой плачевное зрелище: полностью выгорели тент и салон, деревянный каркас кузова обуглился, расплавился алюминиевый капот, от резины на колесах не осталось и корда, машина стояла на дисках. То, что когда-то было исключительной красоты кабриолетом, превратилось в груду головешек и закопченного железа.

Хозяин решил восстановить машину в Англии и даже слушать не хотел ни о каких советских реставраторах. «Bentley должны делать только на Bentley», – сказал Луи и отправил автомобиль на историческую родину. Там быстро составили калькуляцию всех работ по реставрации, от которой пришел в удивление даже ее состоятельный хозяин. Стоимость восстановления равнялась чуть ли не стоимости самой машины – Виктор Луи читал автомобильную прессу и был в курсе цен на олдтаймеры. Bentley оставили в Англии, а в Москву вернулась только обгоревшая надкапотная фигурка в виде буквы В с крылышками – на память о кабриолете.

Игры с огнем

Вскоре Луи стало не до автомобилей. Политическая ситуация в стране менялась, его звезда начинала меркнуть, и он понемногу терял вес и влияние в Москве. К этому добавились проблемы со здоровьем – в 1989 году ему одному из первых была трансплантирована печень. Операцию провели в английской клинике. Но и с печенью у Виктора Луи «не срослось». Вскоре у него образовалась опухоль, потребовалась еще одна операция. Она прошла блестяще, вот только пациента не смогли вывести из-под наркоза и он умер на операционном столе. За месяц до этого ушел из жизни его близкий друг Стивенс, помогавший Луи в становлении карьеры. Стивенса кремировали, и в момент, когда гроб с телом покойного уже двинулся в печь, Виктор Луи выхватил кинокамеру и начал снимать, как гроб на рельсах уползает в огонь. А через несколько недель не стало и самого Луи. Тело прославленного журналиста кремировали в Великобритании, а прах был захоронен на Ваганьковском кладбище.