Александр Сериков и его машины

Когда-то давно сосед Серикова купил один из первых советских мотоциклов – «Ковровец». Любимца своего он бесконечно собирал-разбирал, а 10-летний Саша неизменно при этом присутствовал и по мере возможности помогал... В общем, влюбился в технику до беспамятства. Сначала зачитывался журналами «Техника – молодежи» и «Моделист-конструктор», потом поступил в краснодарский политех. На втором курсе купил мотоцикл – CZ 250, затем спроектировал и изготовил коляску – это был его первый опыт автоконструирования.

Спустя годы, в 1978-м, Александр Павлович приобрел FIAT 1100 1937 года выпуска – по тем временам уже раритет. И хотя родных деталей в машине оставалось немного, ездил он на ней довольно долго. Эта древность и сейчас хранится в его гараже, более того, Сериков насобирал все необходимое для восстановления, и все – фиатовское! Например, два двигателя с коробками фирмы Simca. Жаль, пока руки не доходят...

Но вернемся в середину 80-х. Тогда герой нашего рассказа работал на краевой Станции юных техников – там он нашел себя. Однажды спроектировал и собрал со своими мальчишками маленький трактор. Двигатель в нем стоял от мотороллера «Тула», но в отличие от многих подобных самоделок эта имела промежуточный вал, который снижал скорость оборотов двигателя и делал машинку... трактором. Максимальная скорость – 15 км/ч. При крошечных габаритах (высота сантиметров 60, длина – 110) трактор получился очень маневренным, на трех метрах делал «восьмерку»...

Потом кубанскому умельцу попались на глаза фото Laurin Clement 1905 года выпуска – и он загорелся! Разумеется, речь шла о том, чтобы собрать реплику. По фотографиям Александр сделал чертежи, и в 1988 году машинка в металле и дереве уже прошла первые километры.

Задний мост позаимствовал от «Москвича», передний – полностью самодельный, двигатель – от мотоцикла «Урал». На этом «лаурине» Сериков отправился аж в Набережные Челны, на финал всесоюзного конкурса «СамАвто». Там машину встретили очень тепло, но по возвращении домой она подверглась серьезной модернизации.

Получился практически другой автомобиль – с коробкой и двигателем от «Москвича-400», удлиненным кузовом, двумя ручками переключения передач – для первой и задней скорости, для второй и «прямой'BB. Сериков долго рассекал на своем детище по Краснодару.

Интересно, а как хозяин этого репликара решает проблемы с гаишниками? По словам Александра Павловича, гаишники – нормальные люди, им интересна необычная машина. К тому же после поездок в Набережные Челны, на ВДНХ, на Дмитровский полигон владелец уникального автомобиля получил несколько «охранных грамот», в том числе от МВД: мол, просьба к органам власти оказывать содействие...

Опыт и навыки, приобретенные Сериковым во время работы над Laurin Clement, оказались бесценными и при создании его нынешней машины – реплики Renault 40 1915 года выпуска.

– Почему именно Renault 40?

– Хотелось сделать красивый автомобиль. А в журнале «Моделист-конструктор» в свое время была опубликована статья с фотографиями и очень примитивными чертежами этой машины. А в конце вопрос: мол, не создадут ли энтузиасты модель автомобиля, на котором Ленина вывезли с завода после ранения?.. Я подумал: а почему бы не попробовать?

– То есть у вас были чертежи?

– Мне не нужны были оригинальные чертежи или сохранившиеся детали этой машины, мне было интересно работать как инженеруконструктору! Я сам находил проблему, а затем сам ее решал. Да, чертежи были, но свои: форматные, один к одному – рабочие чертежи.

Передний мост полностью самодельный, задний – от ЕрАЗа. Раму хотел заказать на мехзаводе «Кубань», но меня там подняли на смех: мол, с такой точностью (я дал допуск плюс-минус 1 мм) два зеркальных лонжерона сделать невозможно. К тому же рама эта переменного сечения: в центральной части имела ширину 120 мм, а спереди и сзади сходит на 60 мм. Мало того, в плане она напоминает бутылку: впереди, поскольку необходимо пространство для выворачивания колес, она уже, потом расширяется... Одним словом, пришлось раму самому варить.

Второй момент, определивший внешность, – колесо, точнее диск на 20 дюймов. Внутреннюю часть покупного диска я вырезал и с помощью монтажной плиты толщиной 40 мм смонтировал стойки, обод, пустотелые сварные спицы.

Два слова о рессорах. Если в Laurin были «москвичовские», то здесь поставил от ГАЗ-24, сзади – усиленные. Тормоза барабанные по кругу, как на 21-й «Волге».

– Из чего сделан кузов?

– Если бы я сейчас работал над этой машиной, не стал бы делать кузов из влагостойкой фанеры – есть другие технологии. Хотя фанера очень благодатный материал: распаривается, гнется. А потом, на завершающей стадии, – два слоя стеклосатина...

Впереди пока оргстекло, но буду по образцу заказывать закаленное, остальные – обычные автомобильные стекла с тонировкой и «броней».

– А ручки, поручни, фиксаторы, клаксон?..

– Все просто: смотрел на фотографии и... придумывал. Ведь надо было не только скопировать форму, но и придумать внутренний механизм запора и фиксатора. К примеру, решетка радиатора делалась так. На токарном станке из бронзовой трубки выточил кольца – один в один. Затем на специальном столе в каждый стык положил маленький кусочек олова, из пульверизатора обработал отофосфорной кислотой, а потом нагрел всю конструкцию и получилась ажурная радиаторная сетка. Как на фото!

– Освещение в те времена уже было электрическое?

– На этой машине – да. Но и передние, и задние фонари сделаны под карбидные лампы, по моде тех лет. В передних фарах рефлекторы стеклянные, взятые с тепловоза.

– Что под капотом?

– Двигатель, 3-скоростная коробка, радиатор, карбюратор – все от 21-й «Волги». По тем временам – 1998–1999 годы – это был максимум мощности, который разрешали «самодельщикам».

– И вы поставили еще и турбину?

– Нет (смеется), компрессор: он нужен для сигнала, ну и для подкачки шин. Но прежде всего для клаксона, потому что хороший сигнал просто необходим: обгоняют, впереди пристраиваются, подрезают. Машина-то не бутафорская – настоящая, рамная, довольно тяжелая! А вот манометр, по нему я всегда в курсе, что у меня с воздухом.

– Если внешность вы представляли по фотографиям и рисункам, то откуда взялся интерьер?

– Были легкие намеки, но в основном все придумывал сам. Машина внешне узнаваемая, кто знает автомобильную историю, сразу определяет, что это 40-й Renault. А в интерьере мне интересно воплотить свои представления о модели. Когда я затеял все это, я не умел работать с красным деревом, но научился. Поэтому и руль, и приборная доска, и бардачок, и окаймляющие рамки на этой машине из красного дерева.

– А приборную панель где подсмотрели?

– Обычные приборы: давление масла, уровень заряда в сети, аварийка, ручка открывания капота, прикуриватель, регулятор освещения в салоне, включение поворотников. Единственная уникальная вещь спидометр, взятый от полуторки ГАЗ АА. В нем нет стрелки, а в крохотном окошечке – барабанчик, на который нанесены риски скорости.

– Это показатель уровня топлива?

– Да, но он тоже непростой. Дело в том, что в этой машине два топливных бака, и, переключаясь, можно посмотреть на одном приборе показания уровня топлива то в одном, то в другом баке.

– Какая мебель будет в салоне?

– Ну разумеется, диваны – и спереди, и сзади. У меня уже есть и кожа, и полиуретановые матрасы. Концепция машины подразумевает, что впереди, практически на открытом воздухе, должен сидеть наемный шофер, в закрытом салоне – господа. А господа должны ездить с комфортом: красное дерево, DVD, четыре 3-полосных динамика, две «пищалки» и сабвуфер, пульт, преобразователь напряжения на 220 вольт, отделка из черного или бордового велюра...

– Сигнализация или иммобилайзер?

– По опыту эксплуатации Laurin Clement могу сказать, что ретроавтомобиль нельзя оставлять ни на минуту. Где бы ни остановился – толпы любопытствующих, все хотят потрогать, что-нибудь отвинтить. Так что сигнализации нет, да она и не нужна: этот автомобиль не на каждый день, а по великим праздникам.

Но некоторые системы защиты здесь предусмотрены. Например, к лючкам бензобаков или к механизму открытия задней матерчатой части кабины можно «подобраться» только специальным ключом. Все двери имеют фиксаторы.

– Во что вам обошлась эта машина за 12 лет?

– Не знаю. У меня есть квитанции на все материалы, в принципе можно посчитать, но опять же многое не фиксировал, труд свой не оценивал. Мне было интересно – я делал. Да и разговор это преждевременный: чтобы довести ее до полной готовности, понадобится 2–2,5 года.

– А потом продадите?

– Почти наверняка... Laurin за 10 лет эксплуатации проехал 80 тысяч, и потом его купил «Дон-инвест». Крышу на доме и пристройку к мастерской сделал на вырученные деньги. Первый этаж появился благодаря Mercedes 26, который я купил за бесценок у Казачьего банка, восстановил, ездил 4 года, а потом отдал в счет погашения задолженности по строительству.Второй надстроил, поработав над «мерсом» десятой модели, разбитым вдребезги.

– Какая машина будет следующей?

– Хочется попробовать Rolls-Royce 1911 года – «Серебряный призрак». В отличие от Renault 40 есть даже «живой призрак»! Я посмотрел – все можно изготовить. Хочу поработать с новыми материалами и технологиями. Например, кузов тоже «сэндвич», но без фанеры – формообразующий материал будет совсем иной и кузов должен получиться раза в три легче. В общем, много интересных задумок...

– Что ж, удачи!