Клоуны в стране неба

фото автора

При слове "Монголия" воображение обычно рисует сухую степь, в которой, задрав хвосты, носятся почти бесхозные сарлыки, аккуратные стопки из их навоза, побелевшие кости, чудом возникшие озёра, люди иной расы, юрты с Интернетом и множеством детей; дорог нет, вода заразная, у каждого живого существа - по несколько видов паразитов... Одним словом, экзотика и находка для туриста. За сим народу в поход изначально собиралось много. Но тем и славен русский человек, что погубит любое светлое начинание. Все началось с изменения даты старта - как следствие, пошел кувырком весь график движения, что отразилось и на самом походе - на маршруте, на человеческой доброте, на моральном облике, неожиданно возросшем километраже и проч...

В нашей команде дистанция движения, с позволения сказать, вольная. То есть, в месте ночевки мы непременно встречались, хотя бывало, что с некоторыми этого не происходило. Короче, царили произвол и беспринципность.

Я ехал на мотоцикле "Иж-ПС", 1979 года. "Родными" от "Спорта" остались только рама и двигатель, остальное - народный промысел. У Жени Захарова просто "Иж-Юпитер" (без комментариев). С ним Оксана Медведева, обаятельная девушка. У Толяна Окишева Honda XL600R по кличке "Фараон", высокий, неуклюжий, тяжелый, мощный агрегат - это мешало Толе проезжать там, где уже проехали остальные мотоциклы. Как в настоящем походе, его приходилось ловить, толкать, материтьсяѕ При этом Толик всячески поносил все другие мотоциклы (за маленькие кривые рули, которые у него не хватает сил поворачивать, дохнущие движки и невидимые достоинства). У японки Юкико Урано, которая "приблудилась" к нам случайно, - Suzuki Djebel 250 (по прозвищу "Дебил"), больше о нем ничего неизвестно. Юки третий год едет вокруг земного шара и все никак не вернется на историческую родину. Надо отметить, что японка носилась как угорелая!

Из автомобилей - Toyota Surf, принадлежавший клану Поречных (партийная кличка Порочные). Поречных трое - Валера, Сергей и Саша, сын Сергея, который великолепно владеет английским. Несмотря на то, что они умные, тем не менее адекватные и совсем не противные. Далее - УАЗ братьев Киселёвых, Виктора и Анатолия, при нем повар Валя (когда она начинала говорить, мой мотоцикл уже не было слышно) и юниор Паша Шкляров, назначенный летописцем. Уже дома выяснилось, что вся летопись его уместилась на тетрадном развороте, что свидетельствует о несомненном таланте юноши. Стас Одиноков - на "первых" "Жигулях", которыми до сих пор пользуются. Хотя это негуманно: загнанную лошадь пристреливают. С ним сын, крайне беспардонный пацан. Он еще жив лишь потому, что пока не напоролся на справедливость. И Сергей Семин (г. Барнаул) на "шестых" "Жигулях", с ним Оксана Тарасевич из Тулуна. Каким образом она попала в эту авантюру, не спрашивайте.

На границе, как положено, советский еще шлагбаум и домишки к нему прилагающиеся, а к шлагбауму и домишкам - пограничники. Последние отдавали долг бюрократической системе. Помимо себя мы оформляли и транспортные средства, которые обязаны вывезти из страны вероятного противника, если ввезли. Также не можем оттуда ничего вывезти, чего не ввозили... Грустно это, ведь мы знали, что в этой забытой Богом стране русские мотоциклы и запчасти к ним гораздо дешевле, чем в Новосибирске, а ассортимент таков, что и не снился русскому мотолюбителю.

Нейтральная полоса соответствовала представлению о монгольской степи. Ехали мы по этой степи, ехали, а монгольской границы всё нет. В конце концов, догнал нас Киселев (какой именно - непонятно, поскольку они абсолютные близнецы) и сказал, что те три сарая со шлагбаумом, которые вон там, в стороне, - мы проехали мимо них - и есть граница. Это как в легенде: стоят посреди степи ворота, и чтобы попасть куда-то, надо непременно проехать через них. А иначе - никак: по сюжету не положено. Пришлось возвращаться. А это, знаете ли, плохая примета

Что касается дорог, то Германия своими автобанами уже никого не удивит. Здесь десяток полос в одну сторону (правда грунтовых). Одну полосу разобьют камнями - рядом прокладывают новую. Качество, конечно, не супер, зато каков размах! По закону диалектики, качество переходит в количество. И наоборот. Если этот обратный закон верен, дороги Монголии ждёт великое будущее!

К вопросу о картах, которые говорят только правду. Правда очень часто заключалась в том, что города и посёлки средней величины оказывались вовсе не такими уж средними. Несколько задрипанных домов в степи, колодец, верблюд, собаки - и весь город. Другая тема - заброшенные деревни. В советское время наша великая страна курировала более диких братьев и пыталась привить им оседлый образ жизни, вероятно, помня нашествия. Для этой цели их вынуждали строить дома, в которых следует жить безвылазно. Но стоило контролю ослабнуть, монголы ушли в степи вслед за скотом, бросив нехитрые жилища.

О проблематичности посещения туалетов. Собственно, их нет в принципе - "степь да степь кругом"... И тогда садишься на мотоцикл и уезжаешь к горизонту, чтобы побыть в одиночестве

От границы отъехали недалеко, остановились на озере Цагааннуур. Озеро среди пустыни, по нему плавают лебеди, и никто на них не охотится. Рядом - селение. Как только мы подъехали, тут же материализовались местные, они ходили толпой за каждым. Мы их угощали русской едой, какая была. Нам же принесли кефир, много кефира, от которого, однако, ничего не было. Когда мы надумали ловить рыбу, они стали подозрительно хихикать. Но когда мы рыбу поймали и стали чистить, они ржали уже не таясь. Что в наших действиях было смешного или неадекватного, мы не поняли до сих пор. Это одна из загадок таинственной монгольской души.

Загадок, кстати, много. Например, монголы - очень добрые люди. (Многие ли из нас остались бы добрыми, живя в таких условиях?) Остаются добрыми и вменяемыми, даже когда напьются. Они не воруют, что тоже очень непонятно, поскольку все в мире воруют. В начале пути мы не были знакомы с такой национальной особенностью и сцепливали мотоциклы, вещи прятали в надежные места, надежные места закупоривали. Позже, конечно, расслабились

Монголы, взрослые и дети ходят в национальной одежде, статус личности определяется по высоте шапки: чем она выше, тем мужик круче.

На следующий день нас ждали несколько бродов. При этом Киселёвы, уже побывавшие тут ранее (и "утопившие" группу итальянцев у устья реки Моген-Бурен), сказали, что нам следует брать левее: там, дескать, выше по течению, проехать более реально. В результате дозабирались влево до такой степени, что оказались недалеко от горы Монгун-Тайга, которая находится на российской территории. А река как была полноводной и бурной, так и осталась. Мы стали подумывать, не поколотить ли штурманов? Но тут отвлеклись: напомнили о себе машины разгильдяев. На УАЗе потек бензобак, который прежде, похоже, попал под массированный артобстрел и латался там же, на поле боя. Жидкость в этом сосуде удержалась энергетикой заговоров и с помощью пластилина... У Стаса на "копейке" отвалится амортизатор. Подобная хреновина преследовала нас на протяжении всего пути... Но не буду загромождать рассказ хреновиной.

Когда ниже по течению наткнулись-таки на брод, Юки обнаружила, что потеряла инструмент, и поехала его искать. Мы тем временем вычислили витиеватую траекторию по которой следует "брести" в бурной воде, и понемногу поплыли.

Вернувшаяся Юки не понимала, куда ей плыть. Мы выстроились по реке. Даже дураку понятно: куда мужик пальцем ткнет, туда и ехать. Но Юки, как истинная дочь самураев, с ходу нырнула в самое глубокое место. На стремнине ее развернуло и просто смыло с мотоцикла. Оказавшиеся поблизости товарищи стали ловить то, что ещё можно было поймать японского. Сереге Семину удалось зацепить мотоцикл, он орал: "Теперь лови япону мать!" Толя Окишев, настоящий джентльмен, бросился спасать женщину. Спас: схватил ее за ноги, в результате чего утопил окончательно в ледяной воде. Несмотря на всеобщие усилия, девушка и "Дебил" оказались, наконец, на одном берегу. Хорошо, что на нужном. Юки откачали, а Толя прослыл дамским угодником. Что думала Юки по этому поводу, неизвестно: русским она не владела, а английским только чуть.

Весь следующий день мимо нас проплывал монгольско-тувинский пейзаж: степи, перевалы, местами деревья. Ехали мимо озер с психоделическими названиями. Как вам: озеро Оготор-Хамрын-Даваа?.. В горах в колодцах и реках - вода чистейшая. Кочевые монголы и тысяча дорог во все стороны помогли нам заблудиться. Упомянутый товарищ наш, Толя Окишев, не терпящий проволочек, имел обыкновение не оглядываться и отважно уезжать в неведомое. После чего мы обычно ждали его на правильной дороге. Когда ему надоедало одиночество в неведомом, он возвращался, и мы отправлялись дальше

Однажды, когда остановились у юрт спросить дорогу, Толян, гонимый жаждой странствий, опять же умчался вперед. Вокруг стойбища - верблюды, собаки, лошади и даже младенец, так похожий на наших. С самого нежного возраста монголы в походе... От людей - самое лучшее впечатление. Вот что не укладывается: как они могли эти душки учинить татаро-монгольское нашествие? Может, и не было его? Может, это чудовищная историческая мистификация?

Монголы, несмотря на низкий курс национальных денег и предполагаемую бедность, продолжают жить и не всегда плохо. Кочевать они уходят на лето, зимой же возвращаются поближе к цивилизации. Кочуют тоже цивилизованно. Рядом с юртами выставляют мощные солнечные батареи, спутниковые антенны, а за сим и телевизоры присутствуют, и музыкальные центры. Только стиральных машин не разглядели

...Обитатели юрт принялись угощать национальными блюдами, как то: чай с мясом, монгольская водка (25-30°) и прочие чудоковатости. Однако, отдам должное: все было вкусно. Когда трапеза закончилась, нашелся Толян Окишев. Ему дали водки.

В Улангоме поменяли деньги на местную валюту, закупили продукты. В большинстве городов есть сотовая связь, почти даром, $5 - минута. Звони - не хочу. И мы звонили и радовались. Как говорил юморист Вишневский, "вы насмеялись на большую сумму"...

Еще одно сильное впечатление: по всей Монголии стоят шлагбаумы. Около них собирают деньги с проезжающих на содержание дорог (вероятно, для будущих автобанов). С мотоциклов иногда плату не брали - не считали их транспортным средством. И каждый раз монголы, служащие при деревянной дубине, клялись, что это последний шлагбаум.

До Наранбулага не доехали - у гонщика Стаса разорвало гнездо шаровой опоры на нижнем рычаге. Встали лагерем. Я и один из Киселевых поехали в селение искать сварку. Нашли, но сварщик, как объяснила его жена, не знавшая русского языка, был на пьянке. Киселев пошел искать. Отсутствовал он очень долго, "уж полночь близится, а Виктора всё нет". В конце концов, пришел с крайне пьяным мужиком, который, как выяснилось, пришел, чтобы показать, где живет сварщикѕ В этом весь бытовой идиотизм, который преследует нашего товарища Виктора на протяжении, видимо, всей его жизниѕ Пошли опять искать сварщика, который к тому времени уже протрезвел.

Тем временем возник местный с бараном в седле. По-русски он не разумел. Похоже, хотел продать нам этого барана, не подозревая, что у нас своих полкоманды. Предполагалось, что мы убьем сего барана и съедим. Среди нас не нашлось убийц, и баран был приговорен к жизни. Возить же его никому не улыбалось. С другой стороны, бараном больше, бараном меньше

В какой-то момент, никем не замеченный, мы всей толпой заблудились. Далее "заблуждение" только усиливалось. У нас три различные карты. Русские совершенно не соответствовали действительности. Самой приближённой к местности была японская. Вероятно, это проистекает из национального менталитета: есть японские мотоциклы, карты и проч., а есть то же самое, но русское

Впереди, на горе, нам встретилось так называемое "святое место": монголы строят домики, куда кладут мелкие деньги и всё ненужное. Поскольку свято место пусто не бывает, в нем жили мыши. Надумали и мы чуток пожить здесь. Пока осматривались, Толя с Юки уехали в неизвестном направлении.

Пошел чудовищный дождь, каких в Монголии не бывает никогда. Когда дождь ушёл, тронулись на поиски Юки и "дамского угодника". Встретили кочующих монголов на ЗИЛе, который был пять метров в высоту от нагруженных на него тюков. Поверх тюков лежали люди, в кабине их сидело еще штук шесть. Русскому они не обучены, но на заветное слово "Улан-Батор" реагировали вполне оживленно - радовались и показывали пальцами в разные направления, вероятно, хотели сказать, где Улан-Батор есть, а где его нет.

Через перевал попали в селение Ондорхангай. В отличие от подобных ему мест, оно не в долине, а как бы в чаше гор, и попасть в него можно только перевалив через горы. Здесь на заправке нам вручили записку от утраченных спутников. Они писали, что встанут на ночевку в удобном месте. Ни их, ни удобного места мы не нашли

А тем временем Толя и Юки ночевали где-то вдвоем. При этом оказалось, что часть японских вещей по порочной традиции осталась у Киселевых в машине. Все гадали, как это Толе удастся поделиться вещами, которых у него вовсе нет. Думает, что он аскет, но, похоже, после стольких походов - отморозок (в смысле, мёрз часто)ѕ А тем временем, как мы потом узнали, спальник свой отдал Юки, а сам предавался благому: "ѕкогда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем-нибудь недостаток? Они отвечали: ни в чём. От Луки".

Ночью мимо них ехали, как определил Толя, контрабандисты. Остановились рядом и стали ругаться. Толя притаился, прикинулся ветошью. Его и Юки или не заметили, или же они попросту никому не были нужны.

На следующий день Юки и Толя ждали нас, своих товарищей, на въезде в Сонгино. Товарищи сделали пасхальные лица и поинтересовались, не уронил ли Толя честь русского человека и сколько раз не уронил. Но Толя только отмахивался от грязных приставаний

В Нумреге не было электричества, и на заправке, чтобы извлечь бензин из недр, мы крутили ручку, как во времена Крупской. А сверху нас поливали дожди. Встали на одном из нууров ("озеро" по-монгольски), Телмен-нууре. Замечательное место: прекрасный пейзаж, неописуемой красоты закат, чёрные журавли и на фоне вечного неба наш черный флаг с изображением закруглённых костей и надписью "Спектрол". Прекрасен салатик по две ложки (от жадности завхоза), прекрасен ужин! Готовили теперь по очереди - пришлось: Валя перестала пищедействовать, теперь она не повар, а громкоговоритель.

На следующий день стояли уже на Тэрхийн-Цагаан-нууре. Нам сказали, что рыба в начале озера, где болото и встать негде. А где можно встать, там нет рыбы. Народ выбрал "хорошо встать". В отличие от Захарова - он ужасно хотел устроить себе "рыбный день".

Вечером к нам подошел француз, выяснил, кто главнее, и стал по-английски объяснять Киселеву, знающему несколько слов по-немецки, что они, французы, просятся к нам в группу, чтобы вместе ехать в Улан-Батор. Киселев ответил, что рад компании. Палатка французов виднелась рядом с синим микроавтобусом, из чего мы сделали вывод, что они с женой на нем и путешествуют. Утром парочка возникла с рюкзаками. Без машины - они ехали автостопом! Мы еле отошли от шока и долго не могли унять гомерический хохот.

В скором времени подобрали товарища Захарова - он заблудился. У него не оказалось с собою продуктов (они отягощают), но бог халявы, которому он поклоняется, помог. С его слов, к нему набежали монголы, приволокли горы еды и питья, которые он и потреблял всю ночь, предаваясь размышлениям о превратностях судьбы и пользе идолопоклонничества.