F1: Репортаж из кокпита. Скорость - под 300.
Предстартовый мандраж
Пульс подскочил точно до двухсот, когда меня только притянули ремнями к «посадочному месту». (Сидений в привычном понимании в «формулах» нет: подушка – это пол, спинка — перегородка с моторным отсеком; чтобы снизить массу болида, хотя бы на сто граммов, экономят на всем.) Еще не верю в происходящее. Но механик подкатил электростартер к коробке передач: сейчас пустит мотор, и нужно немедля вылетать на трассу!
Спешу вспомнить конфигурацию трека:
- первый правый – широкий, не быстрый, за ним прямая метров триста;
- дальше левый немного вниз – ходовой; по-моему, даже вираж с отрицательным уклоном;
- потом метров сто – и плавный правый в гору (удержат ли там холодные покрышки и какую скорость выбрать?);
Подошел главный для меня инструктор – пилот Renault F1 Team Виталий Петров:
— Трусишь?
— Да.
— Не дрейфь! Главное – в повороте на второй передаче не открывай дроссель резко, а то улетишь. Лучше — катись, не дергай болид. Нажимай до пола, когда руль выровняешь... Это хоть не новая машина, но боевая: 10 цилиндров, 850 «лошадей»...
В болид пустили не сразу
Но вернусь на какое-то время до старта. Сначала нас довольно долго учили, к нам присматривались: как каждый держит себя в руках, как проявляет волнение... Ведь надо быть уверенным, что выдержит психика. В команде прекрасно знают, что может случиться на запредельных для обыденного сознания скоростях... Виталий учил в том числе и тому, как не растеряться, не потерять контроль над ситуацией.
Я невольно попал в центр внимания команды "Рено". Дело в том, что по старой привычке тащил, как всегда на тесты, из Москвы в Венгрию личную экипировку. Красивый сертифицированный для шоссейных гонок шлем, сертифицированный комбинезон, сертифицированные картинговые красные (!) "кроссовки"... Тяжесть та еще, но я настырно волок свой скарб в салон самолета (в багаж - ни в коем случае!), гостиницу - всю дорогу на горбу... А меня чуть не на смех подняли: здесь твоя сертификация не проходит - в F1 свои законы. В кроссовках, ладно уж, оставайся... Как гусик, так и проходил с "красными лапками". Но слушать наставления они не помешали.
В "одиночный полет" нас не спешили отпускать - приучали к "сверхскоростям", приноравливали к треку, его конфигурации и прочим особенностям. Вкатывались сами за рулем машин формул Renault Megane Trophy, Renault 2.0, затем нас "вкатывал" на трехместном болиде Виталий Петров.
На разогреве
…Взревел мотор. Вроде, минимальные холостые обороты, но рев давит на уши так, что хоть выпрыгивай из кокпита и — прочь! Что ж не вставил беруши?!
Пару секунд приходил в себя. После, как положено, прогазовал — и немного успокоился.
Поднял обороты до 7 тысяч – если ниже, гидравлика не разовьет нужного давления, и передачи не включить.
Инженер, словно я в самолете на аэродроме, жестами вывел меня с пит-лейна на трассу. Чтобы тронуться на «формуле» и не заглохнуть, нужен навык! Недаром элемент «старт» в Гран-при выделяют в особый вид искусства.
Специально для журналистов управление сцеплением перевели с руля на привычную педаль. Хотя пользуешься им всего дважды: на старте и когда заезжаешь на пит-лейн. Между тем и другим диски размыкаются автоматически, когда передачи переключаешь подрулевыми лепестками.
На буксующем сцеплении добавил оборотов. Отпустил педаль – и, вздрогнув, машина погнала.
Метания зайца
На разгонной полосе придавил газ. Восторг!!! Сразу забыл наставление: «Парни, не гоните. Для вас ведь это не этап Гран-при, а фан-заезд. Так расслабьтесь и получите удовольствие…»
В правый поворот зашел уже на третьей. Пока следил за оборотами (по горящим светодиодам в верхней части ступицы руля) и переключением передач, прозевал начало излома траектории. И не дотянул до апекса – точки, где машину нужно прижать к левой бровке, чтобы правый поворот пройти по кратчайшей линии.
Промазал и во втором, и третьем поворотах. Немудрено: еще привыкал к зверскому ускорению, вою движка, страшно цепким тормозам и бешено вращающимся перед носом колесам. Метался по дорожке, как заяц, бегущий от борзых.
Лучший круг
Уже на второй круг заходил не хуже Фернандо Алонсо. Финишная прямая – длинная, широкая, скоростная. Передачи щелкал одну за другой, летел далеко за двести… И все равно казалось, что смотрел TV-картинку с бортовой камеры болида. Мелькали ограждения, трибуны, полосы стартовой решетки, словно и не я за рулем. Но реальность отрезвляет — пора тормозить: для нас, «чайников», конусами обозначили точку начала замедления. Иначе вылета не избежать.
Совсем осмелел. Газ — в пол, обороты — до красной лампы, торможение перед виражом — чуть не до блокировки, заход крутой — по самой бровке, выход — в разгоне. Мышцы шеи напряглись, едва удерживая голову на плечах.
Тормозят «формулу» не как обычное авто. Надо что есть сил ударить по педали, подержать секунду-другую, чтобы разогрелись тормозные диски, и только тогда начнешь замедляться как следует. Теперь, плавно отпуская педаль, можно нащупать режим оптимального торможения.
Бил, давил, отпускал — а поворот налетал катастрофически быстро! Я уже висел на ремнях, но шансов остаться на полотне не осталось. Примятые шлемом волосы встали дыбом. Сейчас начну косить траву за бровкой. Уже не рассчитывал вписаться, потому - была-не была - довернул руль на больший угол. И задняя ось заскользила. Теперь не просто вылечу — закручусь волчком. Поребрик ближе, ближе... Сейчас колеса ударятся, машину подбросит, и я воспарю...
А подвеска даже "не заметила" высокую кромку трассы — мягко прошлась по ней, ни на мгновенье не потеряв контакта с дорогой. Что и спасло — я остался в пределах полотна. Пограничные возможности машины (и пилота) теперь понятны: можно мчаться смелее.
Остаток пути — вихрем: атаковал поребрики, нагло ускорялся еще в повороте…
На пит-лейн заехал в тишине: мотор заглушил заранее. Движок «формулы», пока машина летит, охлаждается встречным потоком, но когда тянется, перегревается очень быстро. Но сам еще кипел.
Усталость навалилась, когда отошел от трассы метров на десять. Плюхнулся на подвернувшийся стул, как подкошенный.
Теперь я понимаю Виталия Петрова: он говорит, что ездить в F1 — что в космос летать. Подозреваю, он имеет ввиду: из космоса еще умудрись вернуться.
Главный герой
Теперь воздам должное центральному персонажу - российскому гонщику Виталию Петрову. Таким мы его видели в разных ситуациях.
Печатная версия материала - в журнале "За рулем", 2011, №1
7749