По закону парности: на снегоходах в Салехард

В 2009 году мне посчастливилось вместе с рыбинским предпринимателем и снегоходным фанатом Аркадием Поповым проехать более 4000 км на его самодельных аппаратах. Приключения, завершившиеся в солнечном (но о-о-очень холодном Салехарде) были описаны в «Мото» № 4–2010. Казалось, приехали, порадовались, отъелись и – забыли. Но мир тесен и непредсказуем. Летом прошлого года хозяин «Русской механики» (фактически единственный производитель снегоходов в России), он же мэр Рыбинска, Юрий Ласточкин побывал в замечательной точке нашего маршрута. Называется она Столбы выветривания, входит в число семи чудес России и расположена в очень труднодоступном месте (впрочем, трудно даже прочитать его название – плато Маньпупунёр). Юрий Васильевич попал туда на вертолете, и случайно узнал, что здесь были люди из его родного Рыбинска. Но думаю, больше всего его озадачило то, что доехали в эти хрен-знает-где-расположенные-места не на снегоходах его предприятия (которому без малого 40 лет), а на каких-то самоделках.

– А мы, что – хуже? – решил руководитель, и дал команду выделить в новое путешествие новейшие машины «Русской механики», взятые прямо с конвейера. Это хороший повод провести испытания, ведь новые 550-кубовые моторы только пошли в серию, а 250-кубовый «Тикси» вообще «только из пеленок».

В команду пригласили нас с Аркадием, а от завода отправились инженер-конструктор Александр Трухин и опытный испытатель Роман Захаркин. Машин – по числу людей, и все разные. Командорская (Аркадия) машина – самый матерый «проходимец» – «Тайга-Патруль 550 Супер ВайдТрак» с 600-миллиметровой гусеницей (шире в мире не бывает). У «Патруля» и «морда лица» совершенно новая – пышущая силой и агрессией. С тем же новым дизайном – «Тайга 550 SE», но с более узким траком. «Тайга-Атака 550 Люкс» отличалась рычажной подвеской лыж (как оказалось, не лучший вариант для езды по глубокому снегу). Все эта троица – с усовершенствованными моторами увеличенной кубатуры и мощности (55 л.с.). Четвертый снегоход, на который сразу «положил глаз» автор этих строк – «Тикси 250», легкий и маневренный. И, как выяснилось позже – еще и с очень удобной мотоциклетной посадкой, а не с коленками на уровне ушей, да и стоя ехать удобно.

Старт прошел с помпой: перед инженерным корпусом собрались десятки рабочих и ИТР, играл военный духовой оркестр. Напутствовали гендиректор Валерий Караваев и Юрий Ласточкин:

– Думаю, что это по-хорошему авантюрный поход. … Солнечных дней вам, поменьше воды под гусеницами и хороших ночевок.

Насчет воды и ночевок – пожелание в точку: это основные минусы зимних путешествий, охлаждающие пыл самых матерых экстремальщиков. Избежать воды помогла необычно холодная зима и то, что стартовали на две недели раньше прошлогоднего пробега. С ночевками тоже помог предыдущий опыт – мы уже знали, где гостиницы цивильные, где – таежные, в виде охотничьих изб. Как и в прошлом году, большая часть пути проходила по технологическим дорогам вдоль газопровода. Но один раз служба охраны проявила бдительность, и нам пришлось съехать на лед Сухоны. Хорошо хоть, не расстреляли! Река встретила не особо радушно – снег оказался пропитан водой. Один раз застряли, пришлось отцеплять сани и использовать длинный фал. В довершение «удовольствий» поднялась пурга, сведя видимость до нуля. При первой возможности выехали на берег.

За три дня, проехав 655 км, оказались в Великом Устюге. Этот старинный город мы включили в маршрут не случайно – там проводился экстрим-фестиваль «У Деда Мороза» в рамках четвертого этапа Кубка России по снегоходному кроссу. Демонстрация снегоходов от «Русской механики» – один из пунктов программы. Не буду описывать феерическое и динамичное зрелище, на которое, наверное, собрался весь провинциальный город – это надо видеть! Ну, хотя бы на фото.

На Северной Двине, видимо, из-за перегрузки сломалась ось в подвеске гусеницы «Патруля». Вспомнилось, что за завтраком в придорожном кафе астролог из телевизора пообещал проблемы с техникой. Конечно, это суеверие, но… Такую деталь в запас не брали, а для устранения нужна сварка. Пока же обошлись временной мерой: сняли амортизатор, а сломанную ось зафиксировали двумя еловыми брусками, стянутыми винтовыми хомутами. Основательно отремонтировать аппарат удалось на следующей день в поселке Урдома, где мы остановились в гостинице. Валерий Узбеков, начальник участка, дал добро на использование газпромовской мастерской, за что ему спасибо!

Хотя из закона парности следует, что на одни и те же грабли принято наступать дважды (частный случай ЗП), мы сразу исключили в маршруте участок по реке Вишере, где в предыдущем году сидели неделю, как мухи на липучке. Вместо этого завернули южнее и проехали по лесовозным зимникам до Сыктывкара. У столицы Республики Коми разменяли вторую тысячу километров от Рыбинска.

Участок по реке Вычегде тоже оказался несладким, но, к счастью, коротким. В райцентре Усть-Куломе на АЗС заправили горючим всё, что можно: впереди сложный переход через тайгу к поселку Якша в предгорьях Уральского хребта. Следующий день, 13 марта, отдав дань суевериям, решили отсидеться в гостинице «Таежная» – благо она оказалась на уровне если не пяти, то четырех звезд точно.

Чем ближе к Уральскому хребту, тем меньше цивилизации и больше трудностей на пути. Серьезным испытанием стал таежный участок от Усть-Нема до Якши. По пути встретили местного охотника. Его «Бурашка» пробежал с 1990 года 75 000 км, причем мотор он поменял лишь год назад. Узнали две новости: плохую и хорошую. Хорошая – трасса бывшей узкоколейки расчищена на 50 км (вывозят лес), а плохая – дальше вряд ли проехать: этой зимой необычайно глубокий снег. И действительно, снежная целина оказалась выше, чем по пояс, и даже «Патруль» еле-еле шел с полной нагрузкой. Началась борьба за каждый километр… Применили тактику «утаптывания» – сначала пустыми снегоходами прокатывали путь, а потом ехали с санями. Так, от избы к избе (расположение которых осталось в GPS с прошлого пробега) шли эти 120 км три дня. В конце нашли следы «Буранов», но радоваться рано: «Буран» уже «Тайги», а след часто проходил впритирку между деревьями. Там наши снегоходы, да еще с широкими санями, проехать никак не могли. Пошла в ход бензопила, веревки. Встретилось несколько крутых подъемов, в которые сани втаскивали, сцепив по два снегохода. На обширном болоте след совсем перемело, и поиск пути тоже отнял много времени.

В поселке Якша, крайней юго-восточной точке Республики Коми у подножья Уральских гор, пришлось долго оформлять пропуска в Печоро-Илычский заповедник. В прошлом году руководство было в шоке, узнав, что мы хотим перевалить через горы по старому Сибиряковскому тракту, единственному в этих краях пути через Уральский хребет. До этого на снегоходах здесь никто не ездил, и нас тогда пустили без вопросов, не веря, что это возможно. Теперь же захотели оплаты («спонсорский вклад в ­развитие ­заповедника» – 20­000­ руб., ­пять зарплат инспектора ­кордона), и перевод денег с завода занял пару дней.

Пока же мы обслуживали технику и запасали бензин, ведь «автономка» предстояла от 7 до 10 дней и до 400 км. На четыре машины требовалось около тонны бензина. Столько не свезти, да и тары нет. Помог Александр, водитель из Якшинской «пожарки». На его «Газели» забросили бензин до последней деревни (Еремеево), куда был чищен зимник. В Еремеево перелили бензин в уже опустевшие баки, и еще привязали на сани пять 50-литровых канистр, которые оставил Александр. Повезло и в том, что в поселке оказался инспектор заповедника Андрей Богданов, знакомый по прошлому пробегу. Андрей как раз выходил из отпуска, и наши пути совпали – не пришлось искать проводника.

На восток ведет старый Сибиряковский тракт. Его название напоминает об иркутском купце Александре Михайловиче Сибирякове, который в поисках дешевых путей доставки товаров из Сибири на европейский Север прорубил через горы несколько просек. По ним зимой доставляли грузы на лошадях – в середине XIX века Транссибирской железной дороги еще не было. Илыч-Сосвинская грунтовая проезжая дорога, шириной до 6 саженей, была самой короткой через Урал – всего 120 верст. Начиналась дорога у берега Илыча, где на месте нынешнего кордона стояло село Усть-Ляга. Далее она шла кратчайшим путем на юго-восток-восток, огибая крутые склоны, пересекала Урал и выходила на берег реки Северная Сосьва – притока Оби.

Нас такая дорога вполне устраивала, хотя трудностей хватало, и первая – глубокий снег. Здесь он местами был по грудь, и просто удивительно, как головной снегоход «Тайга-Патруль» пробивал дорогу, имея на сцепке сани с полутонной груза! От кордона Усть-Ляга Сибиряковский тракт шел вверх и переваливал через хребет. Этот перевал, наверное, один из самых пологих – гор практически не видно из-за подступающих близко деревьев, да и сам подъем не крутой. Отсюда летом организован пеший маршрут к Столбам выветривания на плато Маньпупунёр, одному из семи чудес России. Зимой же путь непроторен, но нам предстояло выполнить наказ Юрия Ласточкина – добраться до каменных исполинов…

Базовый лагерь устроили в избе заповедника на живописном изгибе реки Егро-Ляги. Все бы хорошо, только избушка рассчитана на двоих, остальным пришлось спать на полу. Три дня потратили на подготовку и разведку подъема. Погода совершенно не благоприятствовала восхождению. Хотя, казалось бы, рукой подать – по навигатору менее 20 км, но дороги не было. Искали более пологий путь среди деревьев. Препятствия – глубокий снег, упавшие стволы, а также ямы, которые выдул ветер вокруг деревьев. И сильнейшая пурга, так что в пяти метрах ничего не видно, пока мимолетный порыв ветра не раздует пелену. Ехали с минимальной скоростью, буквально упершись друг в друга. На самом плато ветер еще усилился, и спрятаться от него было невозможно – ни деревьев, ни камней. Лишь за одним из Столбов нашли более-менее спокойное место и ровную площадку. Поставили палатку, привязав ее к снегоходам, в ней и провели самую экстремальную за весь поход ночь. К утру метель выдохлась, но успела замести все следы. Навигатор бессилен, когда надо было найти занесенный след с точностью до полуметра или решить, с какой стороны объезжать дерево. Приходилось спешиваться и «на ощупь» искать под снегом вчерашний след. Один неверный шаг – разведчик проваливался по пояс. Наконец спустились – дорога, как и подъем, отняла практически весь световой день.

По перевалу проходит граница Республики Коми и Ханты-Мансийской АО, что в Тюменской области. От избы до него совсем близко, но путь неразличим, и мы петляли вверх по Бобровому ручью между деревьев. Понятно, что движение с гружеными санями возможно только по «утоптанному» следу. К нашему разочарованию, с восточной стороны хотя и начался спуск, но снегоходы с санями тоже не шли с первой попытки. Неожиданным препятствием для тех, кто торил путь, стали… лосиные следы. Дело в том, что после прогулки сохатого по просеке, след уплотняется относительно окружавшего снега, и траектория движения снегохода, попавшего на такой участок, становится непредсказуемой. Впрочем, нет – заканчивалась она чаще всего встречей с деревом… На одном участке под снегом по колее вездехода тек ручей, и один из снегоходов попался в эту ловушку. В общем, спускались сутки, и добравшись до драги в устье Арбыньи, несказанно обрадовались. Виктор Печников, знакомый по прошлогоднему путешествию, расположил нас в отапливаемом балке на четверых – о лучшем «отеле» и не мечтали.

Возглавил колонну «Патруль» – главный «проходимец».

Вперед, по газопроводу!

Объезд газопровода по дорогам.

Походный перекус, он же обед.

Гонка на реке в центре Великого Устюга.

Дворец Деда Мороза ночью.

Требуется ремонт.

Перекур на обочине.

Через речку.

Этому «Бурану» 21 год.

В магазинах есть все…

Глубина снега.

Перемело!

По заповеднику.

Настенное творчество.

Нашли почти безветренное место.

Много снега.

Вот чем выглаживают зимники.

Брошенный рудник.

Последний забой.

Еще один снегоход.

Ура! Начались долгожданные и идеально чищенные зимники, которые привели нас к селу Няксимволь. Сейчас можно сказать, что оно знаменито своим земляком – мэром Москвы Сергеем Собяниным. Поселок (название в переводе с мансийского звучит не очень пафосно – «Грязный плёс» или «Гнилое болото») был основан в 20-х годах прошлого века как оседлое поселение оленеводов. Сегодня в селе оленей нет, людей осталось чуть более 600 человек, занимаются охотой, рыбалкой, в сезон собирают грибы и ягоды. Между домами проложены дощатые тротуары, названия улиц незатейливы: Центральная, Лесная, Садовая, Болотная, Таежная, причем только одна Советская выложена плитами. Летом сюда попасть можно на лодке по Северной Сосьве, либо вертолетом – два раза в неделю. Билеты надо заказывать заранее, на рейсе – четыре места. Оживляется поселок лишь зимой, когда открываются зимники и завозят ГСМ и продукты. Снегоходам здесь респект – в селе на каждые 10 человек (включая стариков и детей) приходится один «Буран», других моделей здесь не видели. На снегоходах зимой возят практически всё – воду, дрова, сено, продукты. Да и просто в магазин или в гости пешком ходить не принято.

Однако стоило нам подзадержаться (из-за обслуживания техники), как хорошее впечатление о жителях было подпорчено: наш ореол героев потускнел, и к нам стали относиться, как к дойным коровам. По ночам пропадали вещи, привязанные к саням. Апофеозом стал вынос банок с маслом прямо из коридора здания администрации, где нас принимали. С отчаяния на ночь нагородили пирамиду из прицепов – а то вдруг и их уволокут? Надо скорее бежать из этого «Гнилого болота»…

Дальше на север все больше и больше зимних дорог, ехать по ним – одно удовольствие. Тут мы отклонились от кратчайшего пути в Салехард с тем, чтобы посетить своеобразную тусовку снегоходчиков в Саранпауле. Поселок оказался не мал – население более двух с половиной тысяч человек, на улицах оживленное движение, причем треть ездящего транспорта – снегоходы. Своеобразный фестиваль сноуэкстемальщиков уже несколько лет проводит Усик Маркосян. Этого обаятельного армянина, осевшего здесь после окончания горного института, знает, наверное, весь Приполярный Урал. У самого несколько снегоходов, и к нему тянутся другие фанаты. Местом сбора стал полузаброшенный рудник Неройка высоко в горах, где Уральский хребет предстал во всей красе. Любопытно, что здесь тоже проходил в позапрошлом веке еще один, самый северный тракт Сибирякова.

Человек двадцать приехали на снегоходах к Неройке из Югорска, вел их Виктор Заволыпин. Путь неблизкий – около 700 км, правда, шла и техничка. В Югорск прилетели из разных городов: Москвы, Нижнего Тагила, Ижевска, Чайковского и даже Днепропетровска (Украина). Объединила людей давняя дружба – они работали на Приполярном Урале в геологических партиях и в Газпроме. Но, разлетевшись по стране, все они оставили в сердце частичку Севера. И раз в год вырываются сюда на снегоходах, и не только: в группе засветился мотопараплан и даже четырехместный вертолет. Отечественных снегоходов не было, и на наши смотрели, как на заморский деликатес.

Разместились в отапливаемых вагончиках и домиках рудника, однако погода не пускала – шел мокрый снег, видимости – ноль. За два последующих дня коллектив разделился: на сложную часть пошел Аркадий на «Патруле», поскольку его гусеница ставила машину вровень с подготовленными снегоходами других производителей. Остальные поехали в горы на видовую съемку окрестностей рудника. Основная группа экстремалов прошла по долинам рек и через перевал – около 50 км. Переночевав, достигли подножья горы Манарага (это еще почти 50 км). Лишь на четвертый день все спустились в Саранпауль и стали разъезжаться.

До столицы Ямало-Ненецкого АО по зимникам оставалось около тысячи километров, но весна сюда в середине апреля еще не пришла. От райцентра Березово до Салехарда зимник походил на скоростную магистраль, по нему шли колонны машин, как грузовых, так и легковых. Попадались гусеничные, «трэколы» (так здесь называют машины на больших колесах сверхнизкого давления) и, конечно, снегоходы. Пойма Оби, вдоль которой проложен зимник, становилась все шире, и вот показался город Салехард, символом которого стал гигантский мамонт. Путешествие окончено, пробег головной машины превысил 4000 км, а время в пути – 38 дней.

Кстати, упомянутый закон парности предполагает второй поход на машинах «Русской механики». По крайней мере, теперь есть уверенность – не подведут!