Запрос на мужчину, кабачок в дрифте и авто мечты - интервью с Николаем Фоменко

У НТВ в субботу 28 сентября премьера - шоу, в котором непрофессиональные водители пройдут испытания и покажут трюки, с которыми раньше могли справиться только каскадеры. Николай Фоменко — соведущий «Россия рулит».

Осталось убрать колеса и гонщика

— В описании «Россия рулит» сказано, что шоу пропагандирует автоспорт. Каким образом?

— Я бы сказал иначе: не автоспорт, а человека за рулем. Наше шоу показывает прежде всего обычных людей, которые не просто хорошо водят машину, а демонстрируют трюковое вождение. И многие трюки – сумасшедшие – придуманы ими же. Это зрелище увлечет и взрослых людей, а мальчишек, например, так просто приведет в восторг. Генеральный партнер шоу SMP Racing - что-то вроде российского аналога гоночной академии Red Bull, академии Ferrari, но работает у нас в стране, ищет новые таланты и выводит их на международный уровень в автоспорте.

— Почему автоспорт интересует сейчас только причастных к нему: гонщиков, механиков, менеджеров и владельцев команд, спортивных и автожурналистов?

— Выросло мягкотелое поколение, которое не приемлет схватку, борьбу за первенство. Нам всем навязывают очень гладкую жизненную историю в связи с современным мировым устройством, толерантностью, безопасностью. Нам не за что бороться, нам все дается само. Культивируется потребление. В обществе отсутствует запрос на мужчину, на силу воли, на стальные яйца. Те же автомобили предельно безопасны и упрощены в управлении. Сегодня человек едет 200 км/ч и видит это только на спидометре, не чувствуя и не понимая, как это происходит. В Жигулях пятой модели на 120 км/ч у него были бы куда острее ощущения.

А автоспорт — это рыцарский турнир, где люди не только побеждают и проигрывают, но и даже, бывает, гибнут. Когда эта составляющая начинает умирать, когда начинают ждать разрешения на обгон в «Формуле-1», а за обгон без разрешения положен штраф, следить за этим уже не хочется. Но я не думаю, что так долго будет продолжаться, добро не может быть без зла. Иначе мы лишимся клыков, у нас не будет копчика, масса всего уйдет из нашего организма.

— И «Формулу-1» нынешнюю вы, соответственно, не смотрите?

— Иногда мне нужно ее смотреть по роду деятельности.

— Там сохранилась борьба, о которой вы говорите?

Рекомендуем

Рекорд погибшей Джесси Комбс может попасть в Книгу Гиннесса

— Нет, конечно. Настоящая борьба осталась в автокроссе, ралли-кроссе, Gran Turismo, там, где Ле-Ман, и то сейчас начинают закручивать гайки. Но пока битвы страшные... Только что в Спа была трагедия: погиб мальчик, французский гонщик (пилот «Формулы-2», 22-летний Антуан Юбер. — Прим. ред.), и ничего тут не попишешь, это судьба, но это будет муссироваться, будут добавляться комплекты безопасности, ужесточаться правила…

— Автогонщики нередко говорят, что это один из самых безопасных видов спорта. Как так?

— Человеческий фактор в автоспорте сведен до минимума. Возьмем ту же «Формулу». Машины по сравнению с тем временем, когда я ездил, едут круг на 15 секунд быстрее. Нереально! Они проходят связки поворотов так, как мы и представить себе не могли в старые времена. Это самый технологичный вид спорта, лицо прогресса. Формульные технологии применяются и в космонавтике, и в дорожных машинах, и в прочих областях жизни, о чем все забывают. При уже достигнутом высочайшем уровне инженеры все равно придумывают, как пройти по лезвию, не нарушив правила и увеличив скорость. Но в этой гонке совершенно теряется человек. В нашем инженерном департаменте шутили, что из болида для полной безопасности осталось убрать два элемента — колеса и гонщика. Однако у меня есть надежда, что с новыми правилами «Формулы» человек станет занимать там больше места.

Мешанина сумасшедшего дизайна и старого ГОСТа

— А как вам современная московская организация движения, трафик, уровень подготовки водителей?

— Организация движения больше не в ведении ГИБДД, к сожалению. Автоинспекция просто получает результат работы, которую проводит московское правительство. А это мешанина из какого-то сумасшедшего, не понятного мне дизайна и старых ГОСТов. Например, вы можете с Рождественского бульвара зайти по знакам и разметке на Сретенку и въехать в тротуар. И таких мест у нас огромное количество. Нас хотят заставить гулять по городу. Но это не Мюнхен и не Франкфурт, а гигантский перенаселенный город. Чтобы погулять, нужно сперва доехать до места, постояв в пробке, потом найти место для парковки, пройти по широченному тротуару, подышав той же огромной пробкой… Строятся нереальные развязки, но нет глобальной систематизации движения. В ПДД не учтено возросшее количество машин. Да и водители в целом подготовлены слабо. Впрочем, мы и водить-то начали только лет десять назад, а сами современные машины сделаны так, чтобы максимально безопасно доставить тело из одной точки в другую. Желательно – без участия самого человека.

— А еще есть такая штука, как электромобильность. Как вы относитесь к тому, что нас заставляют отказываться от двигателей внутреннего сгорания, переводят на электропитание?

— Конечно, «за». Это как «Формула-1», это прогресс человечества. С ДВС мы подошли к верхней точке, мы очень многое там можем: с двигателя 1.6 при одной турбине получить 1250 л.с. и 5000 км ресурса – куда больше? Германия отказывается от ДВС с 2024 года, Китай собирается полностью перейти на электромоторы. В какой точке сейчас Россия, я, увы, не скажу.

Рекомендуем

Как и почему хотят усложнить жизнь каршерингу. Все его минусы

— Еще одна модная новинка – каршеринг. Уже опробовали?

— Ни разу не брал каршеринг сам, хотя однажды проехал километров 50 на каршеринговой машине с товарищем – это был корейский автомобиль, в котором я ни разу не сидел, и мне было интересно, что это такое. Хотелось понять, в какой точке масс-продакшн они находятся.

Для себя я исключаю возможность пользования каршерингом: очень не люблю общежитие. Даже при невозможности движения (а мы близимся к этому) стояние в полуторачасовой пробке в своей машине для меня гораздо привлекательнее, чем в общем автомобиле. Это моя личная зона, я хочу иметь свое личное пространство, для меня это очень важно.

Микрохирургия глаза

— Как мне кажется, у телевизионщиков, которые делают автомобильные программы, есть ориентир – британский Top Gear. 10 лет назад вы были в команде, которая выпускала российскую версию. Почему иностранные версии уступали оригиналу, не «заходили», как говорится.

— (морщится) Ну, во-первых, российская версия великолепно «зашла». BBC проводила конкурс, кто из иностранцев делает Top Gear лучше всего. Из десяти стран, которые делали программу, мы заняли первое место. Там были прекрасные номера: на Ferrari нужно было провезти канистру молока, мы закапывали Жигули... там было масса веселого. Почему закрылись? Потому что у нас нет денег, мы не можем снимать такое дорогое шоу.

— В «Россия рулит» оттуда что-то взяли?

— Ничего, это оригинальное шоу, впервые за последние 15 лет нигде не купленное, оно родилось в недрах НТВ, что для меня огромная радость. «Россия рулит» снимается в закрытом помещении, это ангар «Главкино», 3000 квадратных метров, и мы работаем очень экономно, многое делается на энтузиазме. Но главное в шоу – то, что никто еще такого не делал. Картинка – просто бомба. Трюки, которые выполняются в шоу, очень специфические. Например, почистить кабачок в дрифте…

— И обычные люди с этим справляются?

— Бывает, справляются, бывает, нет. Но ведь в отборе они сами заявляли свои конкурсы. А теперь, в полуфинале-финале, выполняют наши задания, одинаковые, на одной машине. Есть феноменальные вещи, конечно. Одному из участников, например, нужно было делать трюки, балансировать на машине на «качелях» (качающейся платформе. – Прим.ред.). А фишка в том, что у него автомобиль с ручным управлением, понимаете!

— Ювелирная работа.

— Да не ювелирная, это круче. Это микрохирургия глаза! Это просто нереально.

Что ж мы не можем договориться никак, никогда...

— Когда вы сели за руль и какой была первая машина?

— Свою собственную первую машину, «девятку», купил в 89-м году, через десять лет после того, как сел за руль. А начинал ездить на 968-м Запорожце, «ушастом», папа меня учил на нем, дальше была 11-я, Жигули…

— А когда вы пришли в автоспорт? По-моему, не рано…

— В том же 79-м (в 17 лет. — Прим. ред.). Начинал в Питере, в СТК «Динамо». Но в то же время серьезно, профессионально занимался горными лыжами. Однако и автоспортом болел всю жизнь, с детства. Следил, как наши спортсмены выступали на формулах «Восход», «Эстония», потом были ипподромы, где блистал Гольцов (трехкратный чемпион СССР по ралли. — Прим. ред.)... И все это очень круто описывалось в «За рулем». А для занятий автоспортом нужно было иметь машину, приходить с ней в те годы - это было просто нереально.

— Но все получилось, и вы выбрали кольцевые гонки. Почему не другой вид - ралли, например?

— Ну начинал я с кросса, потом перешел в ралли-кросс, на мой взгляд, самый зрелищный и сложный вид автоспорта, в котором есть элементы и кросса, и ралли, и кольца. Именно в ралли-кроссе я был замечен, мне предложили перейти в кольцо, и там все сложилось.

— Какие машины сегодня в вашем гараже? И сколько их у вас было?

— Их несколько (список приведен в досье. – Прим. ред.). Мотоцикл, правда, остался один, и это первый сезон, когда он простаивает: я обещал супруге не садиться на него. А так только Мерседесов у меня было 13, чтоб не соврать. Конечно, не одновременно, они менялись. Но всегда был 124-й, я его обожал за избыточную управляемость. Это были подержанные машины, у меня не было возможности покупать новые. Потом были и BMW, все новинки. Последнее время, лет 15, после окончания гоночной карьеры, я отдаю предпочтение Audi, у меня были все последние модели этой марки.

— То есть и классические автомобили вам небезразличны?

— Я их очень люблю, но это другой мир. Я сейчас слежу за развитием будущего автомобиля, технологий. Что касается олдтаймеров — это же музейная история. Конечно, их надо беречь, не ставить в общий ряд с современными машинами. В той же Германии за ними всегда будут следить, и для владельцев создавать льготные условия. Даже если запретят двигатели внутреннего сгорания, будут определены дни, когда можно будет ездить на старых машинах. Как будет у нас, я не в курсе. McLaren F1 или Porsche 959-й с 1000 лошадиных сил под капотом, их выпустили 1000 всего, и из них сегодня в живых машин 300. Он и так стоил тысяч 500 евро. Если сейчас здесь попросить за 1000 сил, да за возраст, да за эксплуатацию, за пятое и десятое, любой человек разорится. Я получил такую машину за победу в чемпионате мира в 2004 году (в классе N-GT чемпионата FIA-GT. – Прим. ред.) - выступал тогда за Porsche. Это старая машина, ее делал сам Фердинанд Порше, это была его последняя зарисовка. Если мне скажут сейчас «чувак, ты на ней не будешь ездить», я ее просто увезу из России.

— На НТВ выходило 20 лет назад еще одно оригинальное шоу — «Перехват», где вы также были ведущим, причем стали лауреатом премии ТЭФИ. Артисты пытались «угнать» машины, оборудованные радиомаяками, их «ловил» спецбатальон ДПС. А вы помогали то «угонщикам», то гаишникам. Какие у вас отношения с гаишниками сейчас, часто ли получаете штрафы?

— Я всегда старался не нарушать, а теперь и возможности нет. Знаете, на подъезде к моему дому есть лес, и там можно было ездить как хочешь, никому не мешая. Я там ездил-ездил, пока втайне от меня не повесили камеру. И все закончилось. И правильно: гонять надо на треке.

Я очень уважительно отношусь к труду гаишников. На асфальте, 24 на 7, дышать этим отравленным воздухом, глотать цинк – прямое сокращение жизни. Хотя понятно, они не святые, у нас каждый со своей фигой в кармане.

— Мы в «За рулем» обнаружили, что не можем вспомнить ни одного нового анекдота про гаишников. А вы можете?

— Нет, я тоже так сразу и не вспомню. А причина в той же цифровизации. Человек исчезает, о человеке ничего нельзя рассказать. Мы же их, гаишников, практически и не видим теперь на улицах. Нас только раздражает, что они не могут добраться, если случилось авария. При этом я хочу спросить: а нас не раздражает, что мы не можем договориться при этих авариях? Мы так «любим» друг друга, что не можем договориться никак, ни при каких обстоятельствах, ни о чем.

— В интервью с Иваном Ургантом вы сказали, что поставили точку в карьере гонщика в 2005 году и сделали характерный жест, будто сыты гонками по горло. Что значил этот жест? И может ли быть так, что точка превратится в запятую?

— Ну представьте, что вы предложите сейчас Вячеславу Фетисову вернуться в сборную России на следующую Олимпиаду. Это прозвучит по меньшей мере странно. Автоспорт – такой же спорт высоких достижений (в физическом смысле, прежде всего), как и любой другой, так что 43 – это такой край, когда ты выступаешь из последних сил. Шансов нет никаких с молодежью соревноваться. Конечно, если бы у меня была голова сегодняшняя, а тело 22-летнее, я бы подумал, как вернуться в автоспорт. Хотя уже все сделано, все выиграно, я отработал большое количество времени в «Формуле-1» как руководитель, и как гонщик я выступал, и все у меня прекрасно. Вы просто не очень представляете, насколько психологически и физиологически затратны такие камбеки.

— Обязан спросить про «Марусю». Вы говорили и в 2017-м, и в 2018-м, что мы скоро услышим нечто потрясающее про этот проект. Время идет, а новостей нет...

— Все будет, все увидите. Будет круто и неожиданно, вы удивитесь.

— Проект «Кортеж», ваша оценка результатов?

— Не для печати.

— Мы когда-нибудь научимся делать нормальные автомобили и хорошо ездить на них?

— Нет ничего сложнее, чем работать на масс-маркет, делать то, чем занимается Hyundai (и делает это великолепно) или Волжский автомобильный завод. Можно сравнить и понять… А вторая часть ответа… Знаете, если каждый дома будет есть при помощи ножа и вилки, то наша жизнь кардинально поменяется, на дорогах в том числе.

Фото: НТВ